Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

Воссоздание быта, овеянного традициями Средневековья, все больше интересует деятелей искусства того времени. И очень часто они обращаются за помощью к тем источникам, которые еще не утратили свою связь с далеким прошлым. Одним из таких кладезей древней культуры как раз и являлись масленичные гуляния. Музыканты прислушивались к песням, которые сохранил народ с далекой языческой поры, а потом воссоздавали их в своих произведениях. Примерами могут служить пьеса «Февраль. Масленица» из фортепианного цикла «Времена года» П. И. Чайковского или сцена «Проводы Масленицы» из оперы Н. А. Римского-Корсакова «Снегурочка».

Художники тоже стремились изобразить этот старинный праздник. Так, живописец К. Е. Маковский пишет картину «Народное гулянье во время масленицы на Адмиралтейской площади в Санкт-Петербурге» (1869 г.), а В. И. Суриков создает полотно «Взятие зимнего городка» (1891 г.), где запечатлевает одно из действ, входящих в цикл масленичных событий. Судя по постановке оперы Серова «Вражья сила», театр также не остается в стороне от показа масленичного действа. Создается ощущение, что поколение творцов прекрасного второй половины XIX в. хотело сохранить в своих произведениях эту частичку русской культуры. Ведь спустя какой-то десяток лет масленичные балаганы перестанут проходить на Адмиралтейской площади. А. Бенуа вспоминал: «“Общество трезвости” (дворец возглавлявшего его августейшего попечителя, принца А. П. Ольденбургского, выходил окнами прямо на Марсово поле) добилось того, чтобы эти сатурналии были удалены из центра. Еще несколько лет балаганы влачили жалкое существование на далеком и грязном Семеновском плацу, а потом их постигла участь всего земного – эта подлинная радость народная умерла, исчезла, а вместе с ней исчезла ее специфическая “культура”; забылись навыки, забылись традиции»[874].

Но театр и последующих времен не забывал эту тему несколько безумного буйства Масленицы, сохраняя в своих творениях частичку прошлого. Вспомнить, к примеру, балет «Русских сезонов» С. П. Дягилева «Петрушка», созданный в 1911 г. композитором И. Стравинским, художником А. Бенуа, хореографом М. Фокиным и танцовщиком В. Нижинским. Вне сомнений, на музыку этого балета повлияло и воспоминание об опере А. Серова. Тем более что оперный певец Федор Стравинский – отец композитора Игоря Стравинского – исполнял партию Еремки, одного из главных героев «Вражьей силы». Получается, что будущий реформатор музыкального искусства, неоднократно слышавший это произведение, нашел новое решение старой темы.

Да и Бенуа, создавая прекрасные эскизы костюмов и декораций к балету Стравинского, стремился к воспроизведению быта недавнего прошлого. Прошлое же всегда выглядит из настоящего немного сказочным. Гартман сумел своим оформлением придать черты сказочности и настоящему. Ему удалось это сделать в границах русского стиля.

Еще одна тенденция, развившаяся во второй половине XIX в., – приход архитекторов в декоративно-прикладное искусство. По проектам зодчих, работающих в русском стиле, создаются произведения мебели, стеклоделия, ювелирного искусства и т. д. Здесь находят свою реализацию разные линии развития русского стиля. К примеру, если В. Гартман продолжает и в декоративно-прикладном искусстве развивать фольклорную линию, то И. Монигетти – официальную.

Так, Гартман создает эскиз футляра часов «Избушка на курьих ножках», где жилище сказочной Бабы-яги предстает обрамлением для функциональной вещи. Очевидно, эскиз был сделан для воплощения предмета в ювелирном искусстве. Заметим, что в нем русский стиль нашел одно из ярких воплощений. Мастера-ювелиры из фирм Фаберже, Сазикова, Хлебникова, Овчинникова не только обращались к средневековым формам предметов – братинам, чаркам, ковшам, блюдам, подносам, но и к техникам – финифти, скани, эмали.

Возвращаясь к эскизу Гартмана, заметим, что образ футляра часов в русском стиле, созданный архитектором, настолько «эмоционален», что композитор М. П. Мусоргский сочиняет под впечатлением от него пьесу «Баба-Яга», вошедшую в его знаменитый фортепианный цикл «Картинки с выставки» (1874 г.). А по проекту Монигетти мебельщики создают в русском стиле функциональные предметы – женские туалетные столики, но они настолько вычурны, что вызывают недоумение как у рецензентов популярных журналов, так и у профессиональных критиков искусства.