Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

Но визуализация идеи «Москва – Третий Рим» во времена правления Александра III порой перемещается из Москвы в Петербург. Наиболее точно этому явлению отвечает постройка храма Воскресения Христова (Спаса на Крови) (1887–1907 гг.), возведенного по проекту архитектора А. А. Парланда и архимандрита Игнатия (И. В. Малышева) на месте смертельного ранения Александра II. По желанию царственного заказчика Александра III храма его архитектура должна была восходить к русскому зодчеству XVI–XVII вв., и авторам проекта это сделать удалось.

Храм Воскресения Христова напоминает собор Василия Блаженного – знаковый памятник культовой архитектуры XVI в., времени правления Ивана Грозного. Образной перекличке храмов дают различные объяснения. Одно из них связано с теорией «Четвертого Рима» – Санкт-Петербурга. К. Г. Исупов писал об этом следующее: «В одной точке Невского проспекта есть поразительный по символической сакрально-исторической насыщенности топос, где мы видим перекресток трех “Римов”. Если встать возле памятника Кутузову и спиной к Адмиралтейству, то направо от нас обнаружится творение А. Н. Воронихина (1801–1811), которое является архитектурной “цитатой” собора Св. Петра в Ватикане (Рим Первый), а налево – Спас на Крови – “цитата” из собора Василия Блаженного (Рим Третий), и все это в пространственных рамках Рима Четвертого – Петербурга»[878].

Действительно, храм Спаса на Крови – это своеобразная реплика храма Василия Блаженного. И эта близость наблюдалась не только во внешней схожести: под центральным куполом воспроизвели молитву Василия Блаженного. А в композиции храма – пятиглавый собор с пристроенной к нему колокольней – явно просматривается влияние архитектуры XVII в., времени правления первых Романовых. Ориентация на архитектуру XVII в. просматривается и в Петропавловском соборе в Петергофе, возведенном по проекту В. В. Суслова в 1895–1904 гг., и в Покровской церкви на Боровой улице в Петербурге, построенной по проекту Н. Н. Никонова в 1890–1897 гг., и в других культовых постройках конца XIX в.

В изобразительном искусстве к этой тенденции пришли еще в 1860-х гг. Подтверждением тому является творчество В. Г. Шварца. Если в начале своей деятельности он обращался к личности Ивана Грозного (XVI в.), то позднее – ко времени Алексея Михайловича (XVII в.), например в картине «Вешний царский поезд на богомолье во времена Алексея Михайловича» (1868 г.).

Отметим, что и в живописи русского стиля просматриваются несколько линий развития:

1) историко-официальная, показывающая официальную трактовку истории;

2) историко-аристократическая, показывающая в основном частные исторические события из жизни высшего общества средневековой Руси;

3) историко-демократическая, представляющая чаще всего события важной исторической значимости, где наряду с правителями важную роль играют и представители народа;

4) историко-фольклорная, обращающаяся к наследию народных традиций, сюжетам и героям русских сказок, былин и т. д.

Первая из этих тенденция – историко-официальная – находит отражение в академической живописи. Ярким ее примером является картина П. Шамшина «Вступление Ивана IV в Казань» (1894 г.). Эта картина, полная «застылой» героики и дидактики, отражала то понимание национального в искусстве, которое было свойственно для российской официальной элиты, жаждущей в прошлом найти такие сюжеты, которые подчеркивали престиж государства и содержали образцы поведения для подрастающего поколения.

Вторая тенденция – историко-аристократическая – прослеживается в основном в салонной живописи. Эта тенденция также характерна для высшего общества, но не на официальном, а на семейном уровне. Русская аристократия стремилась подчеркнуть свои национальные корни на бытовом уровне, но не отрешаясь от европейского лоска, насажденного Петром I, а напоминая, что и русская знать Средневековья имела высокую культуру и чтила традиции старины. Наиболее ярко эта тенденция нашла отражение в картине К. Е. Маковского «Боярский свадебный пир в XVII веке» (1883 г.).

Третья тенденция – историко-демократическая – просматривается в реалистической живописи. Художники этой линии развития русского стиля чаще всего обращаются к драматическим событиям русской истории. Живописцев интересует религиозный (В. И. Суриков «Боярыня Морозова», 1884–1887 гг.) или социальный перелом (В. И. Суриков «Утро стрелецкой казни», 1881 г.), или личная драма, чреватая трагедией для всего народа (И. Е. Репин «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», 1885 г.).

Антураж русского стиля здесь может служить для аллюзий с действительностью. Так, картины Сурикова, посвященные реформам прошлого, – это своеобразный ответ на осмысление реформ настоящего, а упомянутое выше произведение Репина было написано под воздействием впечатлений от казни народовольцев.