Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

Конечно же, на окраинах Российской империи строились и храмы, в которых отражались черты местной средневековой архитектуры. К таким постройкам можно отнести собор Александра Невского в Абастумани (Грузия), построенный по проекту архитектора Отто Симонсона в 1896–1898 гг. В нем прослеживается влияние грузинской средневековой традиции. Такое художественное решение русского православного храма было в большей степени возможно для частного заказа, в меньшей – для государственного. И хотя заказчиком выступил великий князь Георгий Александрович Романов – член Императорского дома, родной брат Николая II, – постройка храма в грузинском стиле – это все же проявление личных художественных предпочтений заказчика.

На территории Российской империи строились и храмы, предназначенные для других конфессий. К примеру, в Гельсингфорсе архитектором К. Л. Энгелем был возведен лютеранский Николаевский собор (1830–1852 гг.), в котором черты классицизма переплетаются с чертами византийского стиля, отразившимися в пятиглавии.

Историки архитектуры в большей мере обращают внимание на художественное достоинство храмов, эволюцию в них русского стиля, нежели на идеологический подтекст. Мы же хотим сделать акцент на медиевальном аспекте этого процесса: для маркировки имперских территорий привлекались прежде всего устойчивые средневековые образы. На окраинах империи после 1888 г. возводились памятники и монументы, посвященные 900-летию Крещения Руси (хотя исторически регионы в Азии и на западных окраинах империи не были связаны с данным событием). Кроме Киевской и Владимирской, они стояли в Подольской, Гродненской, Казанской губерниях и Семипалатинской области, точно так же маркируя пространство владычества скипетра Романовых.

Средневековье в Серебряный век русской культуры

Если во второй половине XIX в. обращение к национальному наследию в области искусства и архитектуры иногда грешило «археологизмом», что было обусловлено стремлением к тщательному изучению памятников прошлого и более точному воспроизведению того, что открывалось в процессе этого изучения, то на рубеже XIX и XX вв. создатели произведений прекрасного уже могли свободно стилизовать образцы, на которые они ориентировались.

Этот процесс наблюдается во всех видах искусства. Наиболее ярко он обозначился в архитектуре. Но если в Москве национально-романтический вариант модерна в архитектуре осмысливается и реализуется в русском стиле, то в Санкт-Петербурге превалирует обращение к скандинавским традициям прошлого. Такое своеобразие характеризуется как менталитетом жителей двух столиц, так и региональными особенностями и личными пристрастиями заказчиков и архитекторов. Еще одна линия в стилистическом развитии архитектуры, характерная для обеих столиц, – это обращение к наследию западноевропейской средневековой готики.

Одним из ярких архитекторов, в творчестве которого можно наблюдать все варианты вышеуказанных разновидностей интерпретации Средневековья, был Ф. О. Шехтель. Самым грандиозным его объектом, построенным в национальных традициях, стало новое здание Ярославского вокзала (1902–1904 гг.). В связи с тем, что вокзал занимал знаковое положение не только в градостроительном ансамбле привокзальной площади, но и связывал старую столицу с Русским Севером, его строительство в таких традициях было предопределено.

Уже современники отмечали, что здание вокзала должно было отражать историческое значение тех станций, через которые проходили поезда, отправляющиеся с Ярославского вокзала. В таком понимании была изначально заложена определенная проблема. Ведь настоящее должно быть связано с прошлым не только в образном плане, но и техническом. И техническая сторона также имела право быть отраженной в фасаде, но акцент в программе внешнего вида фасада вокзала делался на историзме. Отчасти такая программа повлияла на то, что здание, по сути, стало своеобразной декорацией, скрывающей новые технические достижения.