Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

В 1872 г. было принято и новое Положение о городских училищах, согласно которому все предметы (кроме Закона Божьего, гимнастики и пения) преподавал один учитель. При этом отдельного предмета «история» в городских училищах не преподавалось. Вместо него в учебном плане значилась «география и история Отечества с необходимыми сведениями из всеобщей истории и географии». Кроме того, 25 мая 1874 г. было утверждено действовавшее до 1917 г. Положение о начальных народных училищах. Цели народного образования были в нем обозначены следующим образом: «Охранение дела народного образования от посторонних пагубных влияний поддержанием и упрочением оного в духе религии и нравственности…»[977] Ситуация с начальным образованием могла серьезно измениться лишь перед Первой мировой войной, когда в 1913 г. Государственная дума рассматривала законопроект о всеобщем начальном образовании, но из-за начавшейся войны этот закон так и не был принят.

Негодование по поводу проведенных реформ было огромным, против них выступали даже консервативные деятели. Противники классической системы образования также были не согласны с увеличением числа часов на преподавание древних языков за счет сокращения времени на изучение естественных наук[978]. Под воздействием волны общественной критики Министерство народного просвещения вынуждено было пойти на уступки. В 1877 г. в гимназической программе восстанавливался курс истории русской словесности.

Попытки реформирования средней школы и изменения ее программ осуществлялись на рубеже XIX и XX вв., вплоть до революции 1917 г. Последним этапом разработки реформы средней школы стала деятельность министра П. Н. Игнатьева[979]. При нем был создан новый проект устава средней школы. Согласно этому проекту, первые три класса были обязательными для всех, а с 4-го класса начиналась специализация по четырем направлениям – двум классическим и двум гуманитарным. Были также разработаны учебные программы, максимально приближенные к требованиям времени, направленные на развитие самостоятельности учащихся, творческого отношения к учебному процессу. Эти программы позволяли учителям проявлять инициативу в выборе учебного материала. Но тем не менее этот проект не имел продолжения из-за трудной ситуации в стране: сначала Первая мировая война, а затем и Февральская революция не дали этим планам воплотиться в жизнь[980].

Таким образом, на протяжении всего рассматриваемого периода, несмотря на менявшуюся политическую ситуацию в стране, никаких существенных изменений в преподавании истории и русской словесности не происходило. На наш взгляд, это объясняется прежде всего тем, что власти находились в заблуждении относительно консервативного духа гуманитарных классических программ, которые на протяжении всей второй половины XIX – начала XX в. оставались в центре системы школьного образования. В обязательный круг чтения молодого поколения россиян было включено максимально большое число исторических и литературных текстов, состав которых определялся в соответствии с установками государственной политики.

Следствием этого стало то, что в содержании школьного образования второй половины XIX – начала XX в. наглядно отразился конфликт двух политик памяти – официальной государственной и общественной, формировавшейся преимущественно входящими в учебные планы классическими художественными текстами[981].

Разумеется, в пореформенную эпоху в числе рекомендованной для народного чтения оставалась разного рода лубочная литература, рассказы для детей разных сословий соответствующего содержания. В качестве яркого примера охарактеризуем созданную в николаевскую эпоху, но неоднократно переиздававшуюся в XIX столетии «Историю России в рассказах для детей» детской писательницы А. О. Ишимовой. Определяющими факторами национальной истории, согласно положениям этого сочинения, являются православие и самодержавие. Наступление Смуты объясняется изменой русского народа Богу и своему правителю. Одним из кризисных периодов отечественной истории является царствование Ивана Грозного, однако и он, согласно А. О. Ишимовой, был Божьим ставленником, а потому русский народ любил царя и терпел его выходки: «…добрый народ забывал свои страдания, забывал слободу Александровскую со всеми ее ужасами и, гордясь величием России, помнил только, что Иоанн – царь его! Это имя, священное для русских, производило в такие минуты свое чудесное действие над сердцами их: им казалось, что они любили Иоанна»[982].