Могила светлячков

В лавке кухонных принадлежностей он купил половник, глиняный горшок, плошку для соевого соуса и деревянный гребешок для Сецуко за десять иен. Утром и вечером он варил рис на горелке, которую пришлось взять напрокат. Рис сдабривался зеленью, отваренной в соевом соусе. В дело шли тыквенные плодоножки, трава, прудовые улитки, сушеные кальмары, размягченные в кипятке. "Расслабься, не сиди, словно посох проглотила". Повернувшись лицом к своей неказистой миске, водруженной без подноса прямо на татами, сестренка сидела совершенно прямо – так ее приучили. Покончив с едой, Сейта лениво потянулся и тут же услышал в свой адрес: "Смотри, в корову превратишься".

Ему стало легче, когда он стал готовить отдельно – вот только рук на всё не хватало. Как-то он принялся расчесывать волосы Сецуко деревянным гребнем, и обнаружил, что девочка вся завшивела – и где только умудрилась? Вши и гниды сыпались на пол из-под гребня. Вскоре обнаружилось, что и в его белье завелись насекомые – стоило ему однажды проявить небрежность, развешивая его. "Враги с самолетов, наверное, разглядели бы" – брезгливо заметила тетка по этому поводу. Он отчаянно пытался быть чистоплотным, но каким-то образом, они с сестрой день становились всё грязнее день ото дня – в ванную комнату их больше не пускали, общественная баня была раз в три дня и только со своими дровами, а добывать дрова становилось всё труднее. Днем он валялся на спине, читая старые женские журналы, купленные накануне в киоске на станции -  такие журналы когда-то покупала его мама. Когда звучала тревога, или радио объявляло о приближении нового налета, он подхватывал Сецуко и прятался в глубокой пещере за прудом. Он совершенно не желал лезть в плохо оборудованное убежище. Все это испортило их репутацию среди соседей, уже уставших от сирот военного времени – не без участия вдовы, разумеется. По мнению соседей, мальчик в возрасте Сейты был обязан принимать активнейшее участие в тушении пожаров – но, услышав однажды свист падающих бомб, зная, с какой скоростью распространяется огонь, он не испытывал никакого желания противостоять вражеским налетам.

6 июля Сейта и Сецуко равнодушно глазели из пещеры на рябь, оставленную на воде озера уходящим ливнем. Сезон дождей подходил к концу; в тот день, B-29 бомбили Акаси. Сецуко сжимала в руках куклу, с которой она никогда не расставалась. "Я хочу домой, мне не нравится больше жить у тети". До того она редко жаловалась, но теперь ее голос был полон слез. "Наш дом сгорел, его там больше нет". Но, похоже, и со вдовьим домом пришла пора распрощаться. Как-то ночью Сецуко снова разревелась от кошмаров, навещавших ее во сне. Будто специально дождавшись этого, вдова распахнула дверь и встала на пороге. "Моя дочь и сын работают на благо страны, так почему бы тебе не унять эту плаксу, если ты ни на что больше не способен? Она нам действует на нервы, мы не высыпаемся!" Она ушла к себе, громко хлопнув дверью напоследок. Напуганная тёткиной злостью, Сецуко заревела еще громче. Подхватив ее, Сейта выскочил на ночную улицу. Здесь, как и прежде, летали светлячки. "Все было бы намного проще, не будь ее здесь" – пришла к нему мысль на мгновение. Сестренка уснула, не успел он взвалить ее на спину. Ее тело стало почти невесомым, но, может, ему просто так казалось? Личико и ручки были сплошь в укусах москитов, а расчесывая их, Сецуко заносила инфекцию, и ранки теперь гноились.

Однажды, в отсутствие вдовы, они открыли крышку старой фисгармонии, принадлежавшего ее дочери. "Хи, то, и, ро, ха, ро, и, ро, то, ро, и, хе, то, и, ро, и, хе, ни". После того, как в школьную программу для младших классов внесли изменения,  привычное "до, ре, ми" вдруг превратилось в  "Ха, хи, но, хе, то, и, ро, ха". Не так уверенно, как раньше, но он все же заиграл "Коинобори" - детскую песенку про летящих по небу бумажных карпов. Это была первая разученная им песня. Воодушевленные, дети запели хором. И тут вернулась тётка.

- Прекратите немедленно! Кругом война идет! Послал бог дармоедов…как налет, так они в убежище! Ну и живите там, трусы, всё равно от вас никакой пользы!

"Что это значит? У нас будет своё жильё? В убежище нас никто не потревожит. Мы, двое, будем сами себе хозяева. Пещера со всеми положенными углами, с открытым укрепленным входом. Если бы мы разжились соломой у фермеров, разложили ее на полу и натянули противомоскитную сетку, то не было бы никаких проблем". Игра в приключение уже захватила его – обычное дело для мальчика его возраста. Когда в очередной раз объявили тревогу, он, ни сказав ни слова, собрал вещи. "Извини, что сидели у тебя на шее так долго" – сказал он вдове,  - "Мы уходим в другое место". "В другое место? Куда?" – "Мы еще точно не знаем". "Вот как? Ну что же, желаю удачи. Бай-бай, Сетчан" – и, с натянутой улыбкой, тётка скрылась в доме.