Мой любимый шотландец

Она посмотрела на него оценивающе, и пристальный взгляд слезящихся глаз пронзил Люциана насквозь.

– Нас предупредили, что вы приедете, – сообщила она по-шотландски и улыбнулась, обнажив остатки зубов. – Говорят, вы объезжаете поселки.

– Можно осмотреть ваш дом?

Она кивнула и посторонилась. Судя по чертежам, комнат в доме было две, кухня и спальня. Когда Райт к нему присоединился, Люциан стукнул носком по половым плитам.

– Каменные, – заметил он. – Запишите: полы нужно сделать деревянные с хорошей теплоизоляцией.

Мистер Райт усердно застрочил.

– К каждому дому добавим кладовую – разумеется, после того, как перенесем канавы.

Женщина следовала за ним по тесному помещению, стараясь соизмерять гордость за скудно обставленную, зато аккуратную кухню и горестные вздохи из-за сырости, отсутствия кладовой и плохих стоков. Напрасно – Люциан и сам видел, насколько все плачевно.

– В чем же дело? – прорычал он, выйдя на свежий воздух. – В шестидесятых условия были более сносными.

Райт со Стюартом смущенно отвели взгляды, словно почувствовав бушующие в нем эмоции. «Значит, вы человек жестокий?» К вопросу прилагалось встревоженное лицо Хэрриет, каким он увидел его в родительской гостиной. Если и не жестокий, то разгневанный точно.

В одежду и волосы Люциана въелся запах бедности – особое сочетание заплесневевших стен и табачного дыма, жидкого рагу, вечно кипящего на плите, пота и волглой шерстяной одежды, которая не успевает высохнуть после стирки, потому что больше носить нечего. Пахло так же, как в детстве, когда он возвращался домой со смены. Несколько часов спустя, по пути в Хэзер-Роу, он все еще раздумывал, не стереть ли вообще Драммуир-Гроув с лица земли.

Прежде чем приступить к осмотру второго поселка, они расположились в пустом классе деревенской школы и съели захваченный с собой ланч. Ситуация здесь радовала больше: сухие кирпичные дома, многие из которых могли похвастаться гостиной и широкими окнами. Инвентаризация закончилась на кухне мистера Бойда, представителя общины. Изрезанное глубокими бороздами лицо возраста не выдавало, каштановые курчавые волосы были густые, все зубы на месте. Недавно из-за обрыва вагонетки он получил травму руки и спускаться под землю пока не мог, зато жена и дочери Бойда сейчас трудились на месторождении, сортируя уголь.

– В Хэзер-Роу самая большая проблема – вода, – объяснял он, пока его мать угощала посетителей переслащенным чаем. Смотрите, говорил чай, мы можем позволить себе вдоволь сахара. – Недавно пробурили новую скважину, но с фильтрацией неладно. Вода из насоса идет с какой-то мутью, и в поселке нередки случаи дизентерии.

Здоровая рука Бойда была широкая, мозолистая, с навеки въевшейся угольной пылью, и во время разговора лежала на столешнице неподвижно. Спокойный человек. К Люциану он относился настороженно и, судя по прищуренным синим глазам, вовсе этого не скрывал.

– Мистер Райт посмотрит насос, – пообещал Люциан.

Бойд смерил опытным взглядом инженера, который изучал содержимое своей чашки с большим подозрением.

– Скажу прямо – работы предстоит много, – предупредил Люциан. – Первым делом прошу вас переговорить с людьми насчет вступления в региональный профсоюз.

Губы Бойда скривились, словно он едва удержался от плевка.

– Не бойтесь, сэр. Ничем подобным мы заниматься не собираемся.

– Вы меня не так поняли, – возразил Люциан. – Я, наоборот, хочу, чтобы вы вступили в профсоюз.

Бойд сделал каменное лицо и промолчал. Стюарт с Райтом опешили, паренек, таскавший оборудование, уставился на него с откровенным удивлением.

– Вы не думали об этом раньше, потому что Драммуир на грани банкротства? – поинтересовался Люциан.

Бойд фыркнул.

– Мы-то думали, только нам ясно дали понять: если вступим в профсоюз, нас закроют, – признался он.

– Старушка Драммуир стала совсем скрягой?

Таким образом Люциан намекнул, что знает про убыточность шахты.

– Да уж. – На упрямом лице Бойда смирение боролось с гордостью. – Дархем, Нортамберленд, Южный Уэльс – вот где сейчас идет основная добыча, насколько я понимаю.

– Я намерен возродить прибыльность Драммуира, вложившись в транспортную систему и новые технологии добычи, а не загоняя шахтеров в могилу за гроши, – заявил Люциан. – Так что передайте им: пусть вступают в профсоюз.

– Ладно, – ответил Бойд, помолчав. – Сделаю.

– И еще я хочу, чтобы жилье перешло в собственность общины. Об этом тоже поговорите.

Нововведения сбили Бойда с толку, однако его широкие плечи расслабились, и он разговорился – сначала о погоде, потом об особенностях залегания угольных пластов, о которых не прочтешь в учетных журналах и отчетах. В конце концов его прервал черноволосый мальчик, заглянувший в кухонную дверь. Ему было лет пять или семь, точнее не скажешь, поскольку ростом он не вышел. При виде посетителей он уронил ведро и рассыпал по полу репу. Бледные, вытянутые клубни напоминали кости.

– Эх, Рури, – вздохнул Бойд и покачал головой.