Мои современницы

Я с интересом ждала, к какой категории придется причислить Алекс. К большому моему удивлению, она оказалась туристкой, путешествующей для того, чтобы отмечать крестиком в бедекере то, что она видела. Эта четвертая категория часто встречается среди иностранок, но среди русских я ее еще не замечала. Бросив рассеянный взгляд на античный памятник, Алекс погружалась в путеводитель, прилежно читая вслух, сколько в нем метров ширины, высоты и глубины; в каком столетии он был сооружен и в каком реставрирован. Она была искренно огорчена, когда нам пришлось уехать из Арля, не посмотрев каких-то развалин. Я предложила ей сплутовать и поставить крестик, не осматривая, но Алекс с негодованием отказалась.

Подобная точность и добросовестность были, конечно, смешны во время осмотра храмов и музеев, но как полезны могли они быть для будущей ее работы!

«Если бы только суметь заинтересовать ее каким-нибудь делом, – думала я, поглядывая на Алекс, – то уж, разумеется, она не бросила бы свою работу, пока не извлекла бы из нее всё, что в состоянии извлечь. За это ручалась ее культура, наследованная от длинного ряда образованных дедов».

XV

Приехав в Париж, мы немедленно обратились за советом к «первой русской адвокатке», Елене Миропольской. К большому нашему удивлению, русского в ней ничего не оказалось. Дочь русского и польки, она с детства воспитывалась в Париже и представляет типичную парижанку, хорошенькую, грациозную, элегантную, практичную и деловитую. Она подробно и обстоятельно объяснила нам, каким образом можно было из простой смертной превратиться в адвокатку.

Прежде всего, следовало passer son baccalauréat[256], другими словами, выдержать экзамен для поступления в высшее учебное заведение. Затем prendre son inscription à la Faculté de Droit[257] и пройти три курса, ежегодно держа экзамены. Получив по окончании их свою licence, следовало подать заявление о желании поступить в корпорацию адвокатов. Те предварительно наводят справки и, узнав, что адвокатка отличается доброй нравственностью on lui fait prêter serment[258] и принимают в корпорацию. Сначала адвокаты и адвокатки plaident pour les pauvres[259], т. e. защищают даром, чтобы напрактиковаться, затем уже берутся за платные дела.

Я попросила Миропольскую познакомить меня с выдающимися адвокатами, чтобы узнать их взгляд на адвокаток.

– Не стоит трудиться! – засмеялась Миропольская, – я вам сейчас же могу сообщить их мнение – и, придав насмешливый вид своему красивому лицу, Миропольская, презрительно улыбаясь, заговорила, очевидно, подражая кому-нибудь из адвокатов. – Les avocates – c’est très gentil, très gracieux, très poétique, mais entre nous soit dit, ce n’est pas grand chose et cela ne sert à rien?[260] – Вот, что скажет вам всякий адвокат, – смеялась Миропольская, переходя на свой обычный тон, – nos chers confrères[261] всё еще никак не могут посмотреть на нас серьезно, всё еще видят в нас детей, играющих в адвокатов. Mais nous sommes vengées par le public[262], – с торжеством добавила она. – Общество гораздо серьезнее к нам относится, охотно к нам обращается и у меня в несколько лет успела образоваться une clientèle personelle[263] – людей, которые довольны моей манерой вести их дела и посылают мне своих знакомых. Я считаю, что у женщин-адвокаток есть своя сфера, в которой они могут принести большую пользу. Бракоразводные процессы, детоубийства, преступления несовершеннолетних – всё это естественно падает на ее долю. Каждая преступница имеет право требовать, чтобы ее защищала женщина, которая понимает ее душу, ее чувства так именно, как никакой, даже гениальный адвокат, понять не в состоянии…

В дверь постучали, и явилась служанка доложить о приходе клиента, приехавшего из провинции. Миропольская просила его подождать, но мы с Алекс поднялись уходить, пригласив первую русскую адвокатку навестить нас в отеле и докончить объяснения.

– Что же это она, так и примет своего клиента в розовом платье? – с недоумением спрашивала меня Алекс, возвращаясь домой.

– Почему бы и нет? – смеялась я. – Сегодня праздник, Троицын день, и розовый цвет очень идет брюнеткам.

– Я думала, адвокатки носят английские костюмы в роде мужских…

– Э, полно! Все эти феминистки, что подражают мужской манере одеваться, курят, ухарски закладывают ногу на ногу – попросту poseuses[264] и, даже, весьма наивные. Миропольская доказывает свой ум, оставаясь женственной и элегантной. Это нисколько не помешает ей быть прекрасным адвокатом.

– И модный журнал у ней лежит на столе и начатое рукоделие… – с разочарованием говорила Алекс.