Мои современницы

В монастырях этих больных не только держали, но еще и лечили. Наука говорит, что тишина, спокойная правильная жизнь вдали от раздражающих житейских впечатлений отлично действует на душевнобольных. Монастыри, к тому же, основывались в большинстве случаев в прекрасной здоровой местности. Почти все нынешние германские и швейцарские санатории и люфткурорты[110] построены на развалинах бывших монастырей или вблизи их. Основатели монастырей знали, какого рода субъекты населят их, и что именно им потребуется. Повторяю: монастыри сослужили человечеству великую службу, заменяя дома душевнобольных и санатории, о которых в старину не имели понятия. Теперь же, когда они появились, монастыри более не нужны и их закрывают.

Если в России их не уничтожили и долго еще не уничтожат, то главное потому, что монастыри заменяют простому народу наши поездки за границу. Людям, вообще, необходима перемена; северному же обитателю с его унылым холодным климатом она особенно нужна. Англичане давно это поняли и для поддержки энергии и здоровья каждый год путешествуют. Куда бы девался русский крестьянин или его несчастная баба, если бы не существовала возможность уходить от времени до времени на богомолье? Новые места, новые встречи, новые люди – всё это успокаивает больные нервы, поднимает дух, укрепляет тело. Монастыри знают это и охотно принимают и кормят богомольцев.

Гостеприимством особенно отличается Валаамский монастырь. Глупый Петербург и не подозревает, как много он обязан Валааму своим душевным здоровьем. В то время, когда разные благотворительные общества только начинают филантропические пикники и поездки, валаамская братия давным-давно завела собственные пароходы и скромно, не крича и себя не рекламируя, перевозит богомольцев за ничтожную, всем доступную, плату на Валаам.

Там монахи ласково и равно всех встречают, кормят немудренными кушаньями, катают по островам на лодках и катерах. Сколько очаровательных впечатлений вынесли петербургские бедняки из этих поездок летом, когда вся северная природа ликует! Иной несчастный подросток, живя круглый год в петербургских подвалах, и не узнал бы без валаамского монастыря, как прекрасен мир Божий! Честь и слава валаамской скромной братии! Они истинные христиане, ибо делятся с другими тем, что Бог создал лучшего: дивной природой!

Русские монастыри оказывают также большую услугу народу своим прекрасным пением. Потребность музыки не составляет привилегии развитых классов общества, как многие ошибочно думают. Умные, образованные люди часто совсем не слышат музыки, в то время, как безграмотный сиделец, бедный чернорабочий ее понимает и ею наслаждается. Сходите в большой собор Александро-Невской лавры в день Рождества или Пасхи. Нигде, ни на каких концертах, вы не увидите таких сияющих счастливых людей. Два-три часа подряд стоят они, забыв всё на свете и нежась в чудесных звуках.

В каждой бедной и малокультурной стране монастыри дают народу ту тишину, музыку и поэзию, в которой нуждается его душа. Лишь тогда, когда народ богатеет, сам себя образовывает и развлекает, исчезает потребность в монастырях. Наивные люди видят в их исчезновении падение христианства, забывая, что монастыри существовали задолго до рождения Христа и в Индии, и в Китае. Не христианство выдумало их, а существовавшие уже в то время монастыри приспособили себя к христианству. Собственно же они совершенно чужды христианским идеалам, ибо учение Христово прежде всего учение деятельное. Несравненно более подходят к Евангелию религиозные трудовые общины с больницами, школами и приютами, что открываются теперь вместо прежних монастырей. Появление их вполне понятно. Кроме душевнобольных в монастыри шли также люди здоровые, обладающие «высшим душевным здоровьем», если можно так выразиться, которые чужое счастье, чужие интересы ставят выше своих. Подобные монахи и монахини не довольствовались постом и молитвою, а тотчас же придумывали себе занятие. Одни основывали школы и коллегии, другие ухаживали за больными, третьи уезжали миссионерами в дальние страны. В сущности они лишь носили монашеское платье, на самом же деле по-прежнему жили с людьми, любя и помогая им, разделяя их интересы и горести. Вот эта-то здоровая часть монашества теперь, по закрытии прежних монастырей, и спешит основать новые, но, уже, на других началах. Общины эти появились и в России, и дай Бог им успеха! Но в подобную общину таких людей, как вы, Ирина Павловна, никогда не потянет.

– Почему?

– Да потому, что вы – больной человек, и прежние монастыри, мистические и созерцательные, живущие между небом и землею, кажутся вам несравненно симпатичнее и привлекательнее.

– Чем же я больна? – недоверчиво улыбаясь, спросила Ирина горячившегося Гжатского.