Моя мама - ведьма!

— А ведьмы ничего не сделали, чтобы мы их так не любили? — сладко и вкрадчиво интересуется чародей. Хороший удар. Меткий. Под лопатку и до самого сердца. Нечем мне крыть.

Если бы ведьмы “ничего не сделали” — мне не пришлось бы отказываться от сына и долго, практически бесконечно скрывать его существование от своего ковена.

Однажды на моих глазах ковенную молодую ведьму, уличенную в любовном союзе с нелюдем, замкнули Замком и забили камнями. С детьми, рожденными от таких союзов, поступали не лучше. Разумеется, все осведомленные об этом “нелюдские” расы не особенно любили ведьм. Даже напротив. Терпеть их не могли. В Махавире за колдовство рубили руки, в Темной Долине Эталан, крупнейшем демоническом королевстве — любой ведьме полагалась только виселица. Впрочем, нелюди хотя бы за дело нас ненавидели. В абсолютно человеческом Димисе ведьм отправляли на костер просто так. Потому что их бог считал колдовство ересью.

И конечно, с учетом таких дел — странным, наверное, кажется со стороны мой давний роман с молодым, едва еще коронованным махавирским раджем. Как можно на это осмелиться, когда знаешь последствия?

Просто.

Невозможно отказаться от той судьбы, что пришла на твой зов. Даже если эта судьба вьет за собой по мокрой от росы траве тяжелый змеиный хвост. Ты не откажешься. Просто не сможешь даже глаз от него отвести.

И с чего бы мне становиться исключением? С любовью сложно спорить. Особенно когда ты сама так настырно просила её прийти на твой зов.

— Я не могу уйти, — проговариваю громко, для чародея, — мне нужна беседа с великим раджем.

— Если бы мой повелитель хотел говорить с тобой, ведьма, он бы сам распорядился об этом.

— Я не собираюсь говорить о глупостях. Нашему с ним сыну угрожает опасность…

Только это и успеваю договорить. Потому что голубая петля направленных чар вырывается из чародейского посоха, обвивается вокруг моей груди в несколько оборотов, больно притискивая руки к телу и поднимает в воздух.

— Не смей заявлять, что его высочество, лучезарный младший радж, наследник Синей Смерти Аджита Махавирского имеет к тебе хоть какое-то отношение, — в истинно змеиной интонации шипит наг, а потом делает короткое движение и петля его чар волочет меня к порталу.

— Вы не понимаете, — выдыхаю на последнем дыхании, но уже понимаю, что зря. Не будет слушать меня этот высокомерный тип. У него в ушах бананы, на глазах — шоры. Я — ведьма, и значит, уже виновна.

Господи, как глупо. Я даже колдовать не могу — я не стою ногами на земле, а это прямо обязательное условие для осознанной ворожбы. И Аджита я не предупрежу, и с Виком что-то случится…

Когда в мой палец врезается острый клюв — я к этому не готова. Я даже не сразу понимаю, что это клюв, только пару секунд спустя понимаю, что чародейство нага не может действовать настолько точечно. Да и зачем бы ему нужно отщипывать маленький клочок моей кожи?

Цвинн!

Невозможно ни с чем спутать серебрянный звук лопающихся нитей чар. Я выскальзываю из его петли, удивительным чудом приземляюсь на ноги. Смотрю на нага, и понимаю, что он на месте замер.

Ошалело гляжу на ворона, высунувшегося из моей сумки.

— Каркуша…

— Беги, дур-рында, — громогласно рявкает на меня ворон, — к р-р-раджу своему беги. Я только на пять минут вр-р-ремя задер-р-ржал. Потом — тр-р-рындец тебе будет.

Да! Если так — надо бежать. О произошедшем подумаю позже. Ох и адовая это будет темка!

В первую секунду я теряюсь. Куда бежать? Дворец у великого раджа огромный, в какой из этих тысячи комнат и полудюжины этажей его искать? И только потом чуть по лбу себя не хлопаю. Связь же. Неразрывная нить заклятой судьбы, которую я сама ритуалом от своего сердца до его сердца проявила. Уже дважды, получается. На то, чтобы ощутить её, и магии-то не надо. Это как внезапно вспомнить, что на твою руку повязан шнурок. Я срываюсь с места. Толкаю тяжелые двери, и сердце внутри колотится быстро.

Лишь краем разума шалею от мысли, что за странный ворон сейчас в моей сумке как в гнезде устроился. Магия времени? Серьезно? Эта магия дается одному из тысячи магов. Мягко говоря, уникальный дар. Ему и учат всего в одном учебном заведении нашего мира. И именно оно первым заявило, что будет принимать анимагов и прочих представителей разумных видов, если они одарены в их области. Грех, мол, разбрасываться такими дарами, даже если бог ими наградил представителей вида Erratis Sapelis, как высокопарно на древне-дриадском именовали разумных крыс.

Когда вокруг меня мир приходит в движение — мне приходится поднажать. Не сказать, чтобы в это время прислуга прям толпами ходила в коридорах, но я-то человеческая ведьма, при которой ярким зеленым светом вспыхивают амулеты. Их носит практически каждый наг. И не дело это, что по дворцу великого раджа ведьма бегает вот так вот сама по себе.