Моя мама - ведьма!

Да, господин великий радж изволит желать, чтобы я находилась сейчас о-о-очень далеко отсюда. Ну и пусть себе желает. Пусть хоть три узла на своем хвосте завяжет, а я все равно не покину Махавир, пока не смогу понять, как могу защитить сына.

— Ты так просто отвлекаешься, пернатый, — хмыкаю и качаю головой, — даже не знаю, на кой мне такой бестолковый фамильяр. Чем ты можешь мне пригодиться?

— Плоха та ведьма, что не находит пр-рименения хор-рошему инстр-рументу, — ворон не ведется на провокацию, — неужто так и будешь чаровать с этой милой побр-рякушкой на р-ручке? И на сколько хватит твоей жизни? Думаешь, на пар-ру месяцев? Зр-ря думаешь. У тебя сильный вр-раг, чар-роплетка. Он тебя за неделю твоему браслетику скормит. Пар-рень твой через день после тебя помр-рет.

Он успевает среагировать, успевает взлететь, уворачиваясь от запущенного в него ножа. Но не догадывается даже, что я очень на это рассчитываю, и нож был просто отвлекающим маневром. Перед тем, как в быстром броске схватить наглую птицу за горло. Кто найдет мой маневр сверхъестственно быстрым — пусть вспомнит о том, что я все-таки мать. Мать, которой не безразлична судьба своего ребенка.

Ворон орет дряниной, бьет крыльями, дрыгает лапками.

Я же яростно смотрю в его глаза. Дух ты или не дух, великий или не великий, но эта твоя оболочка — жесткая, физическая. И сверни я тебе шею — ты испытаешь боль. Потратишь силы на создание нового тела. А я получу свое удовлетворение. Хоть какое-то!

— Еще только раз, — произношу, сжимая пальцы на его горле крепче, — еще раз ты посмеешь накаркивать моему сыну что-нибудь дрянное, и одной парой жизней у тебя станет меньше. Понял, петух недощипанный?

Каркуша хрипит и безвольно обвисает головой. Недостаточно убедительно, но я все-таки выпускаю его шею. Позволяю якобы дохлой птице шлепнуться на столешницу кучкой перьев. Разумеется, уже парой секунд спустя, Каркуша оказывается на дверце шкафа. Настолько подальше от меня, насколько это возможно. Что ж, надеюсь, урок он усвоил.

— Мы возвращаемся к тому, что тебе нужно, пернатый, — напоминаю я, — и постарайся избежать бесполезного вранья. Я не собираюсь обсуждать с тобой условия нашей сделки до заката.

— Мне нужно, чтоб ты нашла мое имя, чар-роплетка, — серьезно откликается Каркуша, — настоящее мое имя. И назвала меня им три раза до конца следующего Солнцедара, когда ночь над вашим миром наступает лишь на час.

Странная просьба. Даже для нашего безумного мира, в котором водятся обращающиеся в людей крысы и кролики, где магия — это первооснова всего, а заработать сглаз можно, просто задев на рынке ведьму локтем.

— Найти имя? — переспрашиваю я. — И как же я это сделаю.

— Не р-разумею, — ворон встряхивает крыльями, — знал бы, как его найти, сам бы р-разыскал. Но это может сделать только чар-роплет. Чар-роплет, напоивший меня кровью.

— А если я не узнаю, тогда что? — спрашиваю, прикидывая, что до Солнцедара — самого яркого нашего зимнего праздника, осталось чуть больше семи месяцев.

— Я вер-р-рнусь туда, где р-раньше спал, — невозмутимо откликается Каркуша, — а все, что я сделаю за это время для твоего пар-р-рня — обернется к тебе на трое умноженное. И ты, вер-роятно, помр-решь, чароплетка.

— А сделать ты можешь собственно что?

— Сожр-рать, — с удовольствием брякает ворон, — сожр-рать все, что будет к нему посылаться.

— Ну такое, — я брезгливо морщу нос, — за такие дела я могу и кровью сдельно заплатить. Зачем мне с тобой-то связываться?

— Чтобы пр-рожить чуть больше? — Каркуша снова позволяет себе издевательский тон, но поняв, что его предложение по-прежнему для меня остается не очень заманчивым, предлагает.

— Я могу помочь обернуть все чары, что будут на него накладываться, супротив наложившего. И пытаясь его угр-р-рохать, они только себя и угр-рохают.

— Теплее, конечно, — я задумчиво морщу нос, — но мне-то ты конечные сроки выставляешь. А я должна ждать, пока они там что-нибудь еще придумают и решатся покуситься на моего мальчика. А если они до Солнцедара и не покусятся совсем? Что тогда? Ты мне, кстати, ничего не вернешь, получается?

— Я верну тебе то, что пожр-р-рал в первый раз, — мрачно бурчит ворон, недовольный тем, что я еще и торговаться смею.

— А, так ты это еще и сохраняешь? — я радостно хлопаю в ладоши. — Отлично. Тогда я согласна на сделку. Только ты вернешь все поглощенное по обратному адресу прям сейчас. Сегодня же!

Ворон где стоял, там на зад свой пернатый и вылупился. Глазками на меня заморгал озадаченно. Кажется, сам понял, что я только что у него слишком дофига выторговала. Что ж, это наш семейный дар. Он у нас развит даже сильнее, чем склонность к черномагии!

Глава 8. Дипломатия — плетение высокого искусства

— В идеальном мире непослушные сыновья бы отстутствовали как явление. Просто на ум не приходило бы им ни одной дерзкой выходки. А если бы и приходили — то тут же с воплями бы убегали обратно, а отрок, возмущенный таким поведением своей головы, тут же сам начинал воспитательно драть на ней волосы или хотя бы уши!