Моя мама - ведьма!

Пусть паршивец уже не только дерзость свою разовьет и это свое ослиное упрямство. Пусть и договариваться тоже учится. Тоже очень полезный навык. Хотя кто же так думает, в двенадцать-то лет? В этом возрасте уступать не любят. Только выигрывать.

— Ну, я… — Викрам задумчиво морщит лоб. И правда. Сам, кажется, понимает, что уступка должна быть убедительной, — я так больше не буду?

— Семьдесят шесть, — Аджит насмешливо скрещивает руки на груди, — семьдесят шесть раз я слышал от тебя эту фразу. Только за последние шесть недель. И семьдесят пять раз ты это обещание нарушал. Нет, милостивый серсей, это обещание ваше не годится. Слишком туманно. Ты всегда имеешь в виду только что-то конкретное. Вот и сейчас ты имеешь в уме, что ты конкретно не будешь во время визитов в Завихград сбегать к своей псевдо-матери. Но в текущих условиях следующий визит состоится очень не скоро. Да и останется ли эта ведьма в Завихграде, тоже вопрос. Она может и уехать.

— С чего бы? — Викрам бычится еще упрямее, взгляд из-под челки становится только острее. Аспес, ну хоть ты бы занялась вразумлением этого несносного парня.

— С того, что ведьме не к лицу якшаться с нелюдями, — как можно бесстрастнее проговаривает Аджит, — и ни одна ведьма не допустит, чтобы кто-то подозревал её в родственной связи с нелюдями. Она не допустит, чтобы ее отношение к твоему рождению вскрылось.

У Викрама сжимаются кулаки. Господи, да что эта, зачаровала его, что ли? С чего такая слепая вера, что эта ведьма вообще ему сделала, что он чуть что норовит её защищать?

— Я не сказал тебе, что встретиться ты с ней не можешь, — Аджиту приходится приложить усилия, чтобы улыбнуться сыну и затолкать поглубже все эмоции, испытываемые к его матери, — я все еще жду твоего предложения. Что ты можешь мне предложить? Конкретного.

Викрам стоит все такой же мрачный, но глаза становятся менее мрачными. Скорее — прикидывающими варианты.

— Я могу… Могу не мешать твоей свадьбе с серси Сумати. Ни одним из придуманных мной четырнадцати способов.

Аджит достаточно знает сына, чтобы понимать, он сейчас не блефует. Если говорит, что придумал четырнадцать способов сорвать свадьбу — так оно и есть. Просто Сумати еще не появлялась в Махавире после объявления помолвки. Еще не все формальности были соблюдены. Да и где это видано, чтобы нагиня благородных кровей делила крышу жениха с его наложницей? Аширу надлежало отпустить перед этим, исполнив обязательства и перед ней. И Аджит как раз собирался. Только появление ведьмы и сбило его настрой.

Надо же… Четырнадцать способов придумал. Изобретательный все-таки у будущего правителя Махавира ум. Это хорошо. Жаль только самомнение все еще слишком высокое. Он ведь и сейчас уверен, что перехитрил отца.

— Ты вообще никаким способом не будешь мешать моей свадьбе с серси Сумати, — повторяет Аджит нейтрально, — ни придуманным ранее, ни придуманным после этого разговора. И дашь мне ведьмовской Зарок в этом.

Викрам строит скорбную мину — он еще не научился достойно проигрывать. Но соглашается. Поднимает согнутый мизинец, на самом кончике которого загорается белая искра. Слава Аспес Зароки у ведьминских детей имели не такую силу, как на взрослых ведунов. Дети не умирали в случае неисполнения. Дети просто не могли свой зарок нарушить.

— Что ж, в таком случае я разрешаю тебе провести до заката время с ведьмой, — Аджит кивает и сцепляется с сыном мизинцем.

Строго говоря, Аджит не особенно рассчитывал на вразумление сына. Викрам собрал урожай двойного упрямства от обоих родителей — увы, этого пагубного влияния ведьмы отрицать было нельзя. И если ему приспичило — имело смысл выторговать хоть что-то взамен. Аджит предполагал, что Викрам гарантирует ему послушание во время летней высылки к дяде Арраситу, в подчиненный воле младшего брата раджа военный гарнизон, но у наследничка нашлось более интересное предложение. Союз с лесами Сариата имел большое значение.

— Что ж, — Аджит коротко кивает подбородком, подводя черту в заключенной сделке, — я пошлю за ней. Оговорю условия её общения с тобой. После — можете заниматься чем хотите. Твои занятия сегодня отменяются.

Ох, вот бы у него получалось и при Сумати вот так же сиять всем своим существом, как он при мыслях об этой ведьме так сияет…

Вопреки обещанию, покинув комнату сына, Аджит подзывает к себе первого попавшегося слугу не для того, чтобы отправить его за ведьмой. А чтобы спросить — оставалась ли она в отведенных ею покоях, согласно его распоряжению. Мысли о том, что он чересчур рьяно ищет в поступках ведьмы малейшие признаки непокорности, за которые можно было её покарать, Аджит из своей головы старательно гонит.