Моя палата

   Тома взяла паузу только для того, чтобы решить, какие шахматные фигуры надо оставить на доске – одну королеву, одну пешку, одну ладью, либо сплошь заставить ее конями. Но она была отходчивой, а потому решила дать этому мальчишке еще один шанс. Она занесла над доской ладью, ступая тихо, словно боясь ее опрокинуть. Никогда еще пол на ее рабочем месте не видел, чтобы Тома кралась, как кошка. "Изумленно уставившись на нее протертыми глазами, линолеум улыбался ей прямоугольной улыбкой-заплаткой".

   Степан опять закрыл глаза и спешно погрузился в пучину своей обычной слабости и головокружения. Сначала его сознание болталось по илистому дну, пока, наконец, ему не удалось зацепиться за какие-то острые камни и замереть на несколько минут, давая волю своей фантазии. Свежая струя из капельницы приятно холодила вену на ноге, и Степану показалось, будто руки наливаются металлом, становятся твердыми и крепкими. Мышцы превращаются в густо смазанные шестеренки, утяжеляются от внезапно появившейся в них силы. Все тело начинает прогрессировать, кости заменяются на титановые штифты, зубы обретают твердость камня, ногти покрываются тонким слоем острой керамики. В его пальцах из воздуха появляется карандаш, и вот он уже стоит перед чертежами и заканчивает проводить последние расчеты в сложнейших схемах и формулах своего нового революционного ракетного двигателя, который сможет доставить полезный груз на другие планеты, используя всего лишь два килограмма топлива. Вместо внутренних органов в нем гудят совершенные аккумуляторы, снабжающие его блестящий ум огромным количеством энергии. Вместо языка формируется база данных, в которой накопились все знания человечества. Ему доступны любые ответы на любые вопросы, стоит лишь произнести их вслух. Он помнит расстояния до каждой звезды в своей галактике, и может провести сложные расчеты траекторий "гравитационной пращи" в уме. Пол в его лаборатории начинает прогибаться, не выдерживая тяжести этого сверхорганизма, вершины эволюции разума, который использует энергию звезд самым рациональным из возможных способов. Дыхание становится легким, он даже не затрачивает на это усилий – воздух сам врывается в его легкие, вентилирует их, охлаждает радиаторы и эффективно отводит лишнее тепло. Он стал совершенной машиной, созданной, чтобы изобретать, презрительно оглядываясь на человеческие потребности и слабости.

   Вдруг в своем организме он ощутил какое-то странное волнение. Одна из шестеренок потеряла зуб и принялась стучать, прокручиваясь на миллиметр больше, чем следовало бы. Тонкий механизм дал сбой, его чертежи моментально потускнели, формулы запестрели многочисленными красными правками, и вот в результате пробного полета его корабль улетает не к звездам, а, сделав кривой оборот вокруг Земли, устремляется прямиком в ее атмосферу. Нос корабля, нерассчитанный для сопротивление плотным газовым потокам, мгновенно воспламеняется и разваливается. Следующими сгорают астронавты, которые уже попрощались с Землей и собрались покорять чужие далекие миры. После того, как от экипажа осталось лишь облачко пара, начал гореть двигатель ­– идеальный шедевр инженерной мысли, произведение математического искусства. Вся кампания заканчивается огромным взрывом, под которым оказались похороненными и будущее Степана, и его прошлое, да и он сам.

   Степан проснулся от сильного взрыва и открыл глаза, испуганно оглядываясь. С потолка, словно хлопья снега, летела штукатурка, окна визжали и тряслись под напором неведомой взрывной волны. Посреди процедурной "собиралась взорваться сверхновая звезда, и как раз в этот момент ее вещество коллапсировало внутрь себя же".

   Тома гневно топала ножкой и проклинала Егора Матвеевича. Ее халат сложился на спине складками, напоминая меха аккордеона, тогда как руки старались перебороть тремор и собрать ручейки золотистых волос в аккуратную прическу.

   – Волосы убрать? Не положено? Я тебе покажу волосы! – "шипел и плевался вулкан, извергая в пространство тонны пепла и магмы". – Я тебе сделаю дежурство! Для тебя же, дурака, и распустила!

   Степан все еще пытался понять, что произошло, и робко спросил об этом.

   – Да как что! – два ярких прожектора ее глаз впились в физиономию Степана, и он тут же пожалел, что задал этот вопрос. – Эта выскочка решила поиграть в начальника! Он мне! МНЕ! Сделал замечание по поводу моего внешнего вида! Стенька! Ну что же вы, мужики, все такие сволочи?!

   Степан ошарашено смотрел на Тому.

   – И не надо мне тут глазки строить! Вы все одной породы! Сначала подмигнет, а потом строит из себя начальника! Ненавижу!