Моя палата

   Орхидея вошла и ощутила, как ее обняли длинные полы пледа. Степан бросил остальные вещи на кровать, а сам достал из кармана коробок и "нанизал на спичку хрупкий дрожащий огонек". По стенам "пустились в пляс худые тени", отбрасываемые их телами. Он осмотрелся вокруг – на полу хаотично валялись брошенные инструменты, возле стены в углу стоял большой баллон, похожий на высокий трухлявый пенек. Степан закрыл глаза и мысленно воссоздал увиденную картину, запоминая расположение предметов. Огонек быстро добежал до конца спички и "потер пальцы жаром Степана, будто напильником". Он открыл глаза и бросил спичку на пол.

   – Так, сейчас, – он шагнул к кровати, в несколько движений разобрал одеяла, плед, взбил подушку.

   Затем он вернулся к двери и заставил ее выполнять свое прямое назначение, закрыв ее. После чего в его руках оказалась высокая рукоять кувалды. Степан собрался с силами и подтащил кувалду к двери, проклиная гравитацию. Кувалда замерла в полушаге от порога. Он наклонил ее, подпирая ручку двери рукоятью инструмента, "который запустил сегодня сумасшедшую карусель судьбы". Ему даже показалось, что этот механизм издал металлический щелчок, обозначивший, что система охраны заработала. Степан с довольным видом сделал шаг назад. Перед ним была надежно закрытая тяжелая стальная дверь, висевшая на внутренних петлях усиленной жесткости. "Это мой ход, теперь ваша очередь", – его мысли послали сигнал воображаемым противникам.

   Спичка вновь "брызнула искорками и выхватила из темноты два светящихся драгоценных камня" ­­– Орхидея следила за его действиями. Степан поднес спичку к смотровому лючку, оставляя на стекле непроглядные рисунки копоти.

   В коридоре послышались радостный визг и крики "С Новым годом, с новой печенью! Ура!". Степан повернулся к Орхидее.

   – С Новым годом, – тихо сказал он.

   – И тебя.

   – Ляжем отдохнуть?

   – Конечно.

   Степан понял, что за всеми заботами по обеспечению их безопасности он не заметил, как здесь холодно. Тело моментально стало дрожать, вновь вступая в бой с соперником, которому он не раз сегодня проигрывал, но всегда успевал убежать с поля брани.

   – Ложись. Это вот моя кровать. Здесь я сплю в ожидании снов. Но они не снятся.

   – А мне снятся.

   Степан укутал напряженное дрожащее тело Орхидеи одеялами и пледом, после чего сам юркнул в маленькую щель между ней и луковыми слоями тканей. Он сразу же обнял ее и прижал к себе, стараясь отдать ее телу максимум своего тепла. Он выпустил облачко пара ей в лицо:

   – Сейчас будет теплее. Надышим.

   – Мне хорошо, – сказала она, едва сдерживая дрожь.

   – В изоляторе было чуть теплее.

   – Ты выбрался быстрее, чем я. Я только под утро поняла, как надо.

   – Браслет...

   – Ты умный.

   – Без тебя у меня не вышло бы.

   Она улыбнулась.

   – Без меня ты бы там не оказался. Сколько ты выбирался?

   – Чуть больше часа. Мне повезло, что оправка в десять часов. Я только со второго раза разглядел, как дверь закрывается. А так бы мог и до утра сидеть.

   Они оба прислушались к усилившемуся шуму в коридоре – толпа вновь пошла на улицу курить. Но их выкриков уже нельзя было разобрать. Степан вздохнул.

   – Ты говоришь как-то иначе. Что случилось? – озадаченно спросила Орхидея.

   – Эм... Наверное, это из-за зубов. У меня теперь их меньше...

   – Куда дел?

   – На табурете оставил, в изоляторе.

   – Бедный... – она погладила рукой его щеку и притянула к себе, грея его губы своими.

   – Это того стоило... Тебе теплее?

   – Уже да, спасибо.

   – А я так устал, что даже когда лежу, мне хочется лечь, – Степан постарался сказать так, чтобы это не выглядело жалобой.

   – Что будет дальше? – спросила она.

   – Я думаю, что нас найдут только под утро. Хотя кто их знает. Они тут пьяные бродят. Достанут не очень скоро. После этого меня поколотят, тебя снова запрут у себя или в изоляторе. По кругу, в общем.

   – Я не про это спросила, Степан. А про тебя.

   – Я буду жить, – сказал он через несколько секунд раздумий.

   – Пока что принимаю ответ. Но мне нужно конкретнее знать.

   – Давай переживем эту ночь. И увидим, что к чему. А что Володька с тобой делал?

   – Бил. Но осторожно. Полотенцем с завязанным узлом бил по рукам. Он помнит свой палец.

   Степан вздохнул.

   – А с тобой что будет? – спросил он.

   – Я пока не знаю. Но что-то изменится. Теперь у меня есть парень. Который все время вздыхает.

   – Извини. Надо отвыкнуть. Ты хочешь для своего парня что-то сделать?

   Она засмеялась.

   – Еще раз хочешь увидеть меня на столе?

   Он тоже засмеялся.

   – Ты прекрасна... – сообщил он через промежуток времени, достаточный для долгого поцелуя.

   Орхидея немного оттолкнула его от себя, взяла его холодные руки и направила под свою майку.

   – Тебе понадобятся силы, Степан. Понимаешь, о чем я? – дыхание Орхидеи стало глубже.

   Он дотянулся до ее груди, ощущая ее моментальную реакцию на прикосновение.

   – Понимаю.