Моя тетушка — ведьма

— А еще? Ты уверена, что он мог говорить? Опиши свет в комнате. Поточнее, будь любезна.

Я постаралась поточнее. Когда я договорила, он повернулся к мисс Фелпс. Они вопросительно поглядели друг на друга.

— Призрак, — сказала мисс Фелпс, — как мне достоверно известно, всякий раз, когда является, производит одни и те же или почти одни и те же действия. А этот делал разные вещи.

— И, судя по всему, поначалу замечал лишь юного Криса, — добавил мистер Фелпс, потирая колени и напряженно размышляя.

— Однако затем переключил внимание и на Маргарет, — напомнила ему мисс Фелпс. — А еще свет, Натаниэль.

— Да, свет — это решающий довод, — пробормотал мистер Фелпс.

— Твой призрак, — обратилась мисс Фелпс ко мне, — по нашему мнению, не призрак. Это проекция личности, послание, если тебе угодно, в котором живой человек переносит некую часть себя из одного места в другое. Свет в таком случае вызывается силой, которую прилагает отправитель и которая меняет частички воздуха, чтобы сформировать изображение. Подобные изображения могут и говорить.

— Да, у Энтони есть и свои таланты помимо того, что дала ему шкатулка, я всегда так считал, — заметил мистер Фелпс. — Девочка, твоя задача — добиться, чтобы он заговорил. Заставь его назваться. Тогда мы сможем его вытащить. Иди и разговори его. Это единственный шанс для твоего брата.

— Да ведь он не желает говорить! — взвыла я. Плакать я не собиралась — просто так получилось. По лицу у меня вдоль носа покатились огромные слезы, и я захлюпала: — А главное — мне никак не убедить маму, что Криса нет! Сначала она думала, его просто не видно, а теперь вообще считает, будто мы оставили его в Лондоне!

Мистеру Фелпсу стало противно смотреть на меня.

— Женские штучки! — сказал он. — Хватит причитать! Подумаешь, важность — твоя маменька!

— Натаниэль, не будь таким черствым, — сказала мисс Фелпс с другого конца комнаты. — Бедное дитя очень расстроено. Ей пригодится любая помощь. Ясно, что на ее мать оказано определенное воздействие. Как ты думаешь, есть ли способ его снять?

— С женщинами дела не имею, — отрезал мистер Фелпс.

— Тогда считай это исключительно интеллектуальной задачей, — предложила мисс Фелпс.

Воцарилось молчание. Мистер Фелпс сложил руки на груди и сидел очень сердитый. Но потом все-таки заговорил:

— Поглядим. Она пыталась привлечь внимание матери к отсутствию брата. Не правда ли, девочка? А это, судя по всему, лишь подкрепляло воздействие, и теперь мать убеждена, будто юноша находится вообще в другом месте. Расскажи мне, что и как ты ей говорила.

Я вытерла нос единственным драным бумажным платочком, который завалялся у меня в кармане, и выложила ему, как было дело.

А он на все повторял:

— Гм, выходит, это тоже не помогло.

Наконец он сказал:

— Не знаю… Как правило, чары можно снять, но представляется, что именно это заклятье наложено особенно хитроумно. Интересно почему.

— Миссис Лейкер очень много делает по хозяйству, — сухо заметила мисс Фелпс. — В качестве прислуги она несравнимо лучше Лавинии.

Мы опять немного посидели и помолчали, а мистер Фелпс качал головой.

— Заставь ее поглядеть на это каким-то косвенным образом, а не с точки зрения Криса, — проговорил он. — Больше я ничего не могу посоветовать.

Мисс Фелпс, которая тоже все взвесила, сказала:

— Предположим, ты попробуешь показать ей призрака, если он снова придет. Или она его уже видела?

— Нет, — ответила я. — Она… да она же вообще почти не заходит в комнату Криса! Ой, спасибо огромное! Попробую.

— Только не надо слишком на это уповать, — сказала мисс Фелпс. — А теперь, пожалуй, тебе пора идти, пока никто не заметил твоего отсутствия.

Мистер Фелпс проводил меня через сад и на этот раз вел себя очень галантно, хотя ветер вовсю трепал полы его халата. Я сказала:

— Какой у вас прелестный сад, честное слово!

Было видно, что ему это ужасно понравилось. Оказалось, он сам выложил все дорожки ракушками. Наверное, мне надо было раньше попробовать ему польстить. Только не хочу я вертеть людьми при помощи подобных приемов. Правда, сам мистер Фелпс применяет именно их и, похоже, ждал этого и от меня.

Мама уже озябла на вечернем ветру, пока собирала ракушки, но все равно была довольна.

— Мама, исполнишь еще один мой каприз, хорошо? — попросила я.

— Ну, давай. Если только для этого не надо еще два часа просидеть на пляже, — ответила мама. — А что?

— Я тебе вечером скажу. Обещаешь?

— Обещаю, — сказала мама.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Наоми Маргарет Лейкер. «История принцесс-двойняшек».

Только поглядите, что написала тетушка Мария на титульном листе моего романа: