Моя ужасная няня

– Ой, все они так говорят, но потом им всё страшно нравится! – воскликнули медсёстры, врачи и прочие хирурги, и, опасаясь, что одна из их жертв вдруг взбунтуется, соскочит с носилок и убежит, они погрузили несчастного на такую специальную штуку на колёсах и быстро покатили её по коридору.

– Срочная операция! – выпалил санитар «скорой помощи», бежавший рядом с каталкой, хотя всё время запинался о свой белый халат, как будто слишком длинный.

– Нельзя терять время! Срочная операция! – радостно закричали хирурги и понеслись по длинным коридорам, обгоняя друг друга и натягивая на бегу резиновые перчатки.

– Мпф-мпф-МПФ! – орал несчастный пациент сквозь красное одеяло.

Хирург, попавший в операционную первым, был самым главным и лучшим из всех. Его звали сэр Потрохам Кромсайс. Он, не обращая ни малейшего внимания на «мпф-мпф-мпф», схватил большой нож и уже собирался разрезать пациента вдоль, поперёк и наискосок, когда вдруг вспомнил, что не знает, чем тот болен.

– Что с вами? – спросил он.

– Мпф-мпф! – ответил пациент.

– Не может быть «ничего», иначе вы бы сюда не попали, – нетерпеливо возразил сэр Потрохам. – Ну-ка, выньте эту штуку изо рта и чётко скажите, что с вами. – Но теперь он заметил, что руки пациента крепко привязаны к бокам, и поспешно развязал их. – Ну и ну! – удивился он. – Да вы вовсе не пациент, а санитар «скорой помощи». Почему же вы сразу не сказали? – И, бросив всё, понёсся к переднему крыльцу, крича: – Осторожно! У нас тут подлог! Не дайте никому уйти до выяснения всех обстоятельств!..

Все хирурги, врачи и прочие медсёстры остановились послушать, что он говорит. В этот момент служащие уже вносили следующего пациента, а возничий в очень мешковатой куртке и шляпе отгонял вторую карету.

– Мпф-мпф-мпф! – кричал пациент.

– Я это уже слышал! Бегом за той каретой! – вскричал сэр Потрохам.

За окнами кареты мелькнуло около дюжины детских лиц: ребятишки Браун набились туда, собираясь удрать.

– Ну ладно, – сказали они друг другу, когда хирурги, врачи и медсёстры их догнали, – придётся придумать, как будем развлекаться внутри больницы. – Дети полагали, что уж они-то всегда изобретут какую-нибудь шалость.

Пожалуй, последняя «скорая помощь», полная детей, оказалась лучше всех – или, наверное, следует сказать «хуже всех». Когда сэр Потрохам заполучил наконец пациента на операционный стол – после чрезвычайно жестокой борьбы и воплей «мпф-мпф-мпф» самым необычным голосом, – он обнаружил (как раз вовремя), что собрался удалить гланды одной из лошадей! (Лошади всё это страшно понравилось, и потом она не раз нагоняла тоску и зевоту на других коней, рассказывая о «своей операции».)

К ужину больничный персонал более-менее успокоился. Работников «скорой помощи» отделили от пациентов, и они тут же устроили собрание, обсуждая, что им всем надо бы найти другую работу; лошадь вернулась в конюшни, сочиняя нелепицы вроде: «А я им говорю: я только чуточку храплю, но я же лошадь! Но они всё равно удалили мне гланды…» А детей Браун водворили в палаты.

Все палаты – к восторгу детей Браун – расходились от центрального зала, словно спицы колеса, и потому находились не слишком далеко друг от друга. Пузана Брокли забрали вместе с остальными – он занял угловую кровать и теперь восседал на ней, поглощая больничный ужин. Это был унылый рисовый пудинг с рыбой, но Пузан считал, что любая еда лучше, чем её отсутствие. Дитя получило маленькую кроватку, где почти всё время и стояло в сползшем, по обыкновению, подгузнике и наблюдало за всем происходящим поверх бортика.

Когда Дежурная медсестра зашла объявить о скором визите Главной медсестры, вот чем занимались дети.

Джоанна соскребла несъеденный рисовый пудинг со всех тарелок и набила им пустую наволочку.

Луиза и Ребекка собрали грозди винограда, принесённые пациентам любящими родственниками, и давили из них сок в больничной сидячей ванне.

Дэниел поменял местами все истории болезни, висевшие у изголовья кроватей, и вписал туда диагнозы и рекомендации собственного сочинения.

Ромилли перевернул кроватки Младших вверх колёсиками и превратил в подобие деревянных клеток, а Младшие стали изображать зверей в зоопарке.

И все остальные дети тоже просто ужас что вытворяли.

Дежурная медсестра была кругленькая и румяная, а когда злилась, умела издавать невероятно громкий рёв. Один раз она взревела, увидев, как Ребекка и Луиза давят ногами виноград посреди вверенной ей палаты. Они тут же запрыгнули в постели, с тёмными от виноградного сока пятками.