Моё прекрасное чудовище

Я крепче сжала ладонь Астеша. Он успокаивающе погладил пальцами мою руку. А я в шоке смотрела на Горда, с трудом, но все же начиная понимать происходящее. Это не он. Это Ларейн была в сговоре с Шайрой. Она и лорд Ражерик, мечтающий, как оказалось, о короне. Ларейн грезила об Астеше, а сама Шайра попросту сошла с ума от своей тьмы и думала о полном захвате темной магической силы. Судьба тесно связала этих троих, заплатив судьбами многих.

Горд до последнего не знал о том, что Шайра жива. Он и правда не собирался меня убивать. Мало того, он находил причины оправдать меня перед самим собой. Вот для чего потребовалась та самая прогулка – убедиться, что он прав и я не такая, как те темные шаены, с которыми он некогда вел борьбу. Он видел меня. Видел с самой первой встречи. Глупо было предполагать, что манипуляции мадам Гошри способны скрыть мой истинный облик от менталиста такой силы.

Я с сожалением смотрела на Горда. Бледный. Лицо его разом осунулось, под глазами залегли черные круги.

Он медленно поднялся, сжал одну руку в кулак. Над столом взметнулось черное адское пламя. Ларейн подпрыгнула. Ее стул с грохотом повалился набок, а сама девушка пронзительно завизжала и бросилась бежать.

Вскочили все, отступая от смертельного холодного огня, скользнувшего по белоснежной скатерти, которая тут же стала черной.

Ларейн не успела сделать и пары шагов, как ее перехватил Хайн и повернул лицом к отцу. Хмурый страж толкнул девушку к столу и встал позади, перекрывая путь к побегу и безжалостно смотря, как пламя, поедая находящиеся на столе приборы, подбирается к замершей в ужасе принцессе.

Но тут на локоть Горда легла рука Дарьера.

– Хватит, – жестко резанул он, не смотря на государя. – Хватит убивать близких только из-за наших эмоций.

И пламя стихло, будто и не было. Вот только на столе не осталось ни одного блюда, лишь черные горстки пепла. Слуги успели шарахнуться к стене и стояли там так тихо, будто их и не было. В зале замерла пугающая тишина.

Она длилась недолго.

– Какое ужасное стечение обстоятельств, не так ли, государь Горд? – произнесла я дрожащим голосом, все еще пугаясь собственного озарения и ощущая всю чудовищность прошлого, в котором он, государь шаенский, оказался пешкой, разыгранной его родной дочерью и темной шаенкой. А сколькие пали, заплатив жизнями и судьбами. – Ваш собственный закон был нарушен прямо рядом с вами. Но родная кровь ближе, она затмевает глаза и, судя по всему, разум. Вы объявили войну роду Салтьер только по желанию вашей дочери. По желанию темной шаенки. Когда-то вы сказали, что не любите, когда от вас что-то скрывают. Как вам такая правда?

Горд медленно перевел взгляд на меня. В нем была тоска. Глубокая. Безграничная.

– Вы и правда очень похожи на Шайру, – проговорил он напряженно, медлительно. – Никакие уловки макияжа и магии не смогли бы скрыть от меня ваш истинный лик. Вы похожие – и такие разные. И так же, как она, вы красивы, умны… Темная. Жаль, я не сразу разглядел в вас магию. Ее хорошо от меня закрыли. И я до последнего надеялся, что ошибаюсь. Но увы… Вы темная шаенка.

– Темная? – снова подала голос леди Райен. – Давайте разберемся. А не вы ли сделали род Салтьер темным? – Она бросила косой взгляд на Дарьера. – Тьмы в роду Салтьер немногим больше вашего. Их магия столь же темна, как и магия любого шаена Шаразара. Ведь если судить по нашим источникам магии, то ни в одном шаене нет света. Мы всегда прибегали только к тьме и пользовались ее силой, потому что она могущественнее и быстрее. В конечном итоге мы просто уничтожили в себе магию света. Наш чудовищный облик – плата тьме за силу. Плата каждого шаена. Так о каких темных шаенах вы говорите? Да, сила рода Салтьер превышала магию любого шаена. Но ведь так и должно быть в королевской семье?

«Королевской?»

Я потянулась к кармашку платья и нащупала в нем предусмотрительно предложенную мне нюхательную соль. Придерживая, Астеш обхватил меня за талию. А на лице леди Райен блуждала какая-то странная улыбка – то ли восхищения самой собой, то ли надменной гордости.

О да, ей точно есть чем гордиться. Раскопать столько информации за столь короткое время! Она явно поумнее всех находящихся в зале. И понятно, почему при Совете она была парламентером. Эта стройная гордая леди умела поставить любого на свое место и узнать то, что другим даже в голову не придет.

– Назовите мне хоть что-то, что умели делать в семье Салтьер, но чего не можете повторить вы, мой государь? – ее голос был твердым и резким.

– А как же гариконы? – возразил Горд.

Она усмехнулась.

– Обычное ментальное воздействие высшего уровня. Разве вы им не пользуетесь, государь Горд? Но… это уже ваша история. И я уверена, что все находящие здесь очень хотят ее услышать. Мало того, это объяснит многое из произошедшего.

Горд медленно сел обратно в кресло, взглядом приглашая всех остальных поступить так же.

Но никто не сдвинулся с места. Лишь Дарьер уже сидел за столом, отрешенно смотря перед собой.