Молодые львы

Возможно, он допустил ошибку, когда на собеседовании в Форт-Диксе сказал, что хочет пойти в пехоту. Романтика попутала. На самом деле ничего романтичного он здесь не нашел. Только стертые ноги, невежественные солдаты, пьянство да шепелявый голос сержанта: «Я научу вас, как держать винтовку и бороться за свою жизнь…»

«Думаю, я смог бы устроить вас на нестроевую службу, – сказал ему офицер, который вел собеседование. – С вашими данными…» Сие означало работу в Нью-Йорке, перекладывание бумажек с одного места на другое. Вот Майкл и ответил, гордясь собой: «Это не для меня. Я пошел в армию не для того, чтобы сидеть за столом». А для чего он пошел в армию? Чтобы пересечь на своих двоих Флориду? Чтобы перестилать койку, которая чем-то не понравилась бывшему гробовщику? Чтобы слушать, как издеваются над евреем? Наверное, он принес бы больше пользы, нанимая хористок для концертных бригад, выезжающих на военные базы. Наверное, ему действительно следовало сейчас быть в Шуберт-Элли, а не здесь, на этой раскаленной солнцем дороге. Но он не мог не совершить благородный поступок. Правда, любая армия быстро возвращает человека с неба на землю.

Армия. Если бы потребовалось охарактеризовать ее одним словом, предложением, абзацем… смог бы он это сделать? Едва ли. Армия состояла из десяти миллионов частичек, которые постоянно перемещались, никогда не сливались, никогда не двигались только в одном направлении. В армии был, например, священник, который мог поговорить с тобой после просмотра кинофильма о половой гигиене. Сначала крупные планы изъязвленного пениса, потом слуга Господа в капитанской форме перед белым экраном, на котором только что показывали потаскух и мерзкую плоть. «Солдаты, армия должна реально смотреть на жизнь… – раздавался напевный голос баптиста в душном дощатом зале. – Мужчины будут подвергаться опасности заражения. Поэтому мы показываем вам этот фильм, чтобы вы знали, как работают профилактические пункты. Но я здесь для того, чтобы сказать вам, что Бог лучше профилактических средств, а религия полезнее для здоровья, чем похоть…»

Одна частичка. Другая частичка. Вот бывший учитель средней школы из Хартфорда, с впалыми щеками и глазами, горящими таким диким огнем, словно этот человек каждую ночь ждал, что он станет жертвой убийцы. Он шептал Майклу: «Я хочу рассказать вам правду о себе. Я заявил, что не могу брать в руки оружие по религиозным мотивам. Я не верю в войну. Я отказываюсь убивать себе подобных. Так меня отправили на кухню. Тридцать шесть дней подряд я хожу в наряд на кухню. Я похудел на двадцать восемь фунтов и продолжаю терять в весе, но они не заставят меня убивать людей».

Армия. Кадровый военный из Форт-Дикса, который прослужил в армии тринадцать лет, в мирное время играя в армейских футбольных и бейсбольных командах. Таких в армии считают везунчиками. Широкоплечий верзила с пивным животом. Благо пива хватало и в Кейвите, и в Панама-Сити, и в Форт-Райли, что в Канзасе. Но внезапно этот парень впал в немилость у начальства, его вышибли из спортивной роты и направили в строевую часть. Подъехал грузовик, бывший спортсмен забросил в кузов два вещевых мешка и начал вопить. Он бросился на землю, рыдал и визжал с пеной у рта, потому что ехать ему предстояло не на футбольный матч, а на войну. Главный сержант, ирландец весом за двести пятьдесят фунтов, вышел из канцелярии роты, со стыдом и отвращением посмотрел на этого парня и пнул в голову, чтобы заставить его замолчать, а затем двое мужчин забросили бывшего спортсмена, все еще скулящего и дергающегося, в кузов, вслед за вещмешками. Главный сержант повернулся к новобранцам, которые молча наблюдали за происходящим, и сказал: «Этот человек позорит регулярную армию, но таких, как он, мало. Очень мало. Я за него извиняюсь. А теперь проваливайте отсюда!»