Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

«Диалог» – последний из discorsi Гвиччардини об управлении Флоренцией, завершающий ряд произведений, начатый в 1512 году «Рассуждением в Логроньо», в котором он счел возможным сформулировать нормативные рекомендации для установления во Флоренции стабильного политического режима477. Феликс Гилберт и Витторио Де Капрариис исследовали эволюцию его мысли dalla politica alla storia478, если воспользоваться формулировкой последнего479: от попытки установить условия, необходимые для стабильной политической жизни, до убежденности, что человеческое существование можно представить лишь в потоке управляемых fortuna изменений. Важно, что действие «Диалога» помещено в историческое прошлое флорентийской политической жизни. Более того, к этому прошлому, как утверждал Гвиччардини, возврата уже не было. Речь идет о 1494 годе, времени после свержения Медичи. Здесь присутствует значимое упоминание Савонаролы, но акцент сделан на проблеме ottimati как участников революции. В разговоре участвуют трое младших ottimati: Пьеро Каппони, Паоло Антонио Содерини и Пьеро, отец Гвиччардини, которые в той или иной степени все поддерживали изгнание Медичи как необходимое условие libertà, – и их старший современник Бернардо дель Неро, выражающий мысли самого Гвиччардини и склонный сожалеть о свержении правящей семьи, но готовый поразмышлять, что можно сделать из режима, основанного на Большом совете. Как известно, Гвиччардини полагал, что учреждение Совета вызвало такие изменения в политике Флоренции, что к правлению Медичи вернуться оказалось нельзя, как это было возможно до 1494 года. Кроме того, он считал, что роль, которую в 1512 году сыграли ottimati в восстановлении власти Медичи и упразднении Совета, означала необратимую зависимость первых от этой семьи и невозможность их участия в установлении республики, в которой они занимали бы исключительное положение. Поэтому весь диалог разворачивается в момент навсегда упущенной возможности. Словно бы стараясь еще больше подчеркнуть это обстоятельство, Гвиччардини избрал в качестве главного собеседника Бернардо дель Неро, незаконно приговоренного к смерти при Савонароле, фигуру, деяния которой он беспристрастно анализировал в своих более ранних исторических работах480. Время и меняющийся к худшему мир отделяют Гвиччардини от обстановки его диалога, одновременно подчеркивая и сглаживая его идеальный характер. Он не дает советов, ожидая, что им последуют.

В варианте, написанном Гвиччардини в 1494 году, трое друзей зовут Бернардо дель Неро и начинают обсуждать, сулит ли последнее mutazione dello stato481 что-то хорошее или нет. Бернардо угрюмо отвечает, что, как его научил опыт, все mutazioni – к худшему. Содерини спрашивает: возможно ли, чтобы плохое правительство сменилось хорошим или хорошее – еще лучшим482? В ответ Бернардо, отчасти иронически, возвращается к проблеме, с которой некогда столкнулся Савонарола: не учат ли нас философы, в особенности Марсилио Фичино, что среди трех видов правления то, где всем управляет один, лучше, чем правление немногих и многих? У Гвиччардини отвечает его отец Пьеро, на том основании, что он некогда был учеником Фичино, а Каппони не учился ничему, кроме астрологии. Здесь очевидна некая шутка в адрес политических философов, но нам следует проявлять осторожность и не истолковать ее слишком грубо483. Пьеро, как бы оправдываясь, говорит, что, как всем известно, в политической теории существует азбучная истина – для каждого из трех видов есть хорошая и плохая форма, а правление одного лучше, только когда все три формы хороши. Вопрос в том, установилось ли оно «по выбору или свободной воле подданных», «в соответствии с их естественными склонностями (naturale)» или принудительно, силами одной из группировок или за счет узурпации, «в соответствии с желаниями находящихся у власти (secondo lo appetito di che prevale)». По-видимому, Пьеро оставляет место для избирательного и наследного правления и рассматривает несправедливое присвоение власти в одном ряду с ее несправедливым применением. Он замечает, что правление одного является наилучшим, когда оно хорошо, но наихудшим, когда оно дурно, – выражение Савонаролы. Кроме того, поскольку одному человеку легче навязать свою волю обществу, больше вероятности, что он станет дурным. Если кто-либо создает новое правление и думает, не установить ли в нем монархию, ему следует подумать, перевешивают ли надежды на хороший результат риск плохого484.