Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Впрочем, когда Джаннотти писал о Венеции, ему не требовалось размышлять над подобными вопросами. Ограниченная численность венецианского гражданского коллектива препятствовала делению его на ottimati и popolo. Он мог закрыть глаза на последствия того обстоятельства, что Совет не обладал никакими полномочиями, помимо избирательных, по крайней мере такими, на которых стоило бы задерживать внимание читателей. Наоборот, в контексте Флоренции это навело бы на мысль о явном элитизме. Отмечая, что проекты новых законов выносятся на обсуждение в Совет приглашенных, он вскользь упоминает, что в утверждении некоторых законов участвует и Большой совет, если в ведомстве, от которого исходит предложение, полагают, что необходима гарантируемая таким образом maggior riputazione660,661. Сосредоточившись исключительно на избирательной системе венецианского Совета, он подробно останавливается662 на основной составляющей «мифа о Венеции», о которой мы пока успели сказать немного: сложном и завораживающем процессе выдвижения кандидатов, голосования и жеребьевки, который так любили наблюдать и описывать те, кто приезжал в республику. Считалось, что посредством различных материальных приспособлений – скамей, на которых люди рассаживались в произвольном порядке, но с которых вставали в определенной последовательности, дабы проголосовать; ящиков, из которых наугад вынимались имена и числа, но в которые можно было тайно опустить бюллетень «за» или «против», – венецианцы, скажем так, механизировали virtù. Точнее, они соединили элементы случайности и выбора так, чтобы каждый избиратель ясно сознавал возможные альтернативы и был свободен от какого бы то ни было давления и соблазна, которые могли бы побудить его проголосовать кому-либо в угоду, а не осуществить разумный выбор наиболее достойного кандидата. Если считать – а это вполне возможно, – что virtù заключается в принятии решений, направленных к общему благу, и если считать sala del consiglio grande663 физическим приспособлением огромных масштабов для устранения сторонних влияний и обеспечения – почти в принудительном порядке – рациональности выбора ради общего блага, такое выражение, как «механизация virtù», даже будучи анахронизмом, представляется применимым к венецианскому правлению. Убежденность, что венецианцы смогли этого добиться, была не менее существенным компонентом mito di Venezia, чем образ совершенного равновесия в духе Полибия.

Описание Джаннотти процедур голосования в Венеции было первым рассказом об этом предмете, написанным и изданным флорентийцем и для флорентийцев. Однако в общих чертах они, разумеется, были давно известны во Флоренции664. Как мы помним, Гвиччардини не верил в их эффективность. Тайное голосование не могло устранить личных интересов и связей избирателей, и было бы лучше, если бы они открыто заявили о своем выборе, дабы сограждане могли наблюдать за их действиями и реагировать на них. Механистичность тайного голосования являлась, на его взгляд, одновременно слишком олигархической и недостаточно элитистской. Критика Гвиччардини содержит в себе очень важную мысль, что решения и virtù в конечном счете возникают только внутри сети человеческих отношений. Существенна не столько рациональность моего выбора на благо общества, сколько моя забота об этом благе, о которой я сообщаю другим в акте выбора. Восхищавшийся венецианской системой Джеймс Харрингтон должен был признать сильным следующий критический аргумент против этой практики: привычные и ритуализованные процессы не учили людей узнавать друг друга665. При тайном голосовании каждый выбирает между вариантами, которые кто-то за него определил. Даже если можно сделать его выбор безупречно рациональным, он лишен возможности обосновать его перед своими согражданами. Если бы венецианский Совет ничего не делал, а только выбирал магистратов и должностных лиц, он являл бы собой радикальное воплощение принципа, согласно которому многие не выполняли никаких функций, кроме обеспечения равенства и беспристрастности в выборе правящей элиты. Джаннотти не касается этих проблем, но из написанного им позже можно сделать вывод, что венецианский порядок укрепил в его сознании представление о политической деятельности, состоявшей исключительно в молчаливом и рациональном выборе между опциями, отобранными и предоставленными кем-то другим. Дабы в полной мере понять политическую теорию Джаннотти, следует обратиться к работам, где он, рассматривая проблему создания народного правления во Флоренции, опирался на венецианскую и другие идеи.

II