Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Вероятно, причиной несомненной перемены в мышлении Джаннотти стала осада Флоренции 1528–1530 годов. После падения Каппони он оставался в городе до конца и, по всей видимости, как и Гвиччардини, испытывал смешанные чувства к предводителям радикально настроенных групп, одновременно осуждая их безрассудство и восхищаясь их мужеством. Он был невысокого мнения об их религиозности в духе Савонаролы или об их способе управлять городом. Однако еще до свержения Каппони оборона Флоренции заставляла задуматься о политическом вопросе, который мог послужить связующим звеном между ранними работами Джаннотти, где он с одобрением отзывается о венецианской системе, и его более поздними сочинениями, в которых он симпатизирует народу. Это был вопрос о гражданской милиции. Макиавелли и Гвиччардини одинаково противопоставляли Венецию как аристократический città disarmata Риму как воинственному, народному, беспокойному и расширяющемуся государству. У Джаннотти в «Венецианской республике» Трифоне также противопоставляет воинскую славу Рима миру и стабильности Венеции, явно отдавая предпочтение последней. И все же во Флоренции существовала традиция городского ополчения, а также произведения Макиавелли, с которыми Джаннотти был знаком. Как до, так и после падения Каппони республика занималась формированием гражданской милиции, которая, как считалось, совершила великие подвиги во время осады и стала частью легенды, которую Джаннотти и другие изгнанники бережно хранили в последующие годы. Будучи секретарем Совета десяти, он участвовал в организации этого войска. На эту тему написано discorso, которое, как принято считать, принадлежит Джаннотти и создано ближе к концу 1528 года681. Оно составляет часть обширного корпуса литературы о возрожденной милиции, в контексте которого его следует интерпретировать. Впрочем, его можно также рассматривать как показатель происшедших перемен в мышлении самого Джаннотти.

В начале Джаннотти доказывает несостоятельность различных аргументов против создания гражданской милиции. Главный из них следующий: оружие противно природе флорентийцев, столь долго формировавшейся торговыми интересами, что слишком трудно будет приучить людей к военным занятиям682. Он отвечает, что следует ориентироваться не на вторичную природу, а на первичную: совершенно необходимо, чтобы город был вооружен, ибо каждому живому существу от природы свойственно защищать себя. Город не должен ощущать нехватку virtù, которая для этого и создана683. Некоторые люди вовсе не занимаются развитием своего интеллекта. Однако это обстоятельство не отменяет того факта, что от природы люди интеллектом наделены. Другое возражение состоит в том, что флорентийцы привыкли к другим делам. Здесь можно вспомнить пословицу: коль скоро привычка (assuefazione) обладает силой, способной действовать даже вопреки природе, она может добиться еще большего, действуя с ней заодно684. Поэтому возрождение народного ополчения поможет флорентийцам вернуться к их собственной человеческой природе. И этого ответа достаточно, дабы убедить тех, кто считает гражданскую милицию несовместимой с гражданской жизнью. Иными словами, как утверждает Джаннотти, если людям свойственно носить оружие и естественно быть членами гражданского общества, то здесь не может возникнуть противоречия. Это не просто попытка формально примирить обе возможности. Джаннотти развивает свою мысль, заявляя, что служба в гражданской милиции – мощная, совершенно незаменимая, социализирующая и политизирующая деятельность. Она делает людей равными в том смысле, что все, кто несет службу, в равной степени подчиняются публичной власти, а частным привязанностям и принадлежности к той или иной группе, которые могут искажать и извращать гражданскую жизнь, здесь нет места, и они стираются685. Поскольку носящие оружие люди защищают одни и те же вещи, их ценности совпадают. Поскольку они приучены признавать одну и ту же власть, все они повинуются res publica. Поскольку общественная власть монополизирует силу, ни один частный гражданин не подчиняется другому, и таким образом укрепляются и обеспечиваются свобода и власть (authority).