Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Таким образом, английская апокалиптика обращена в прошлое. По крайней мере первоначально, она склонялась к постмилленаристскому представлению, что тысяча лет заточения дьявола позади и близится решающая борьба с Антихристом, а не к премилленаристскому провозглашению грядущего тысячелетнего царства Христа и святых, в котором все вещи неминуемо подлежат обновлению. Первое скорее утверждает законность существующих институтов, второе указывает на неизбежность их преобразования. Перед нами две позиции, которые Савонарола старался сблизить, но которые здесь выглядят отстоящими друг от друга. Различие между ними – вопрос выбора и расстановки акцентов. Приверженец постмилленаризма может все еще надеяться на грядущее царствование Христа на земле, но часто демонстративно подчеркивает свое решение не делать этого. Теперь мы вернулись к вопросу об изучении апокалиптики как типа гражданского сознания. Избранная страна – Англия, которой отводилась своя роль и которая занимала свое место в священной истории, – стала ареной действия, и ее устройство наделяло отдельного человека – «англичанина Господа Бога» («God’s Englishman»), а не просто «святого» – особой функцией. Однако способы его действия могли определяться и определялись не одним единственным образом. Поступки подданного «благочестивого государя», возможно, преемника Константина, который правил избранной нацией и оберегал ее от вторжения Антихриста, состояли в повиновении. Убедительно показано, что, с точки зрения описываемых Фоксом пуритан, грех архиепископа Лода и его последователей заключался в том, что они опорочили авторитет государя, а не в том, что сделали его абсолютным810. Но уникальность Англии, а значит, и ее полную невосприимчивость к Антихристу можно определять также через ее древность – как сообщества, основанного на обычае и обычном праве. Здесь деятельность божьего англичанина сводилась к тому, что он вступал во владение наследством в соответствии с общим правом, получал от своих предков имущество, свободы и обычаи и передавал их дальше в постоянно улучшаемом состоянии. Для людей 1628 года подтверждение Великой хартии вольностей и борьба с Антихристом в стране и за ее пределами во многом были явлениями одного порядка811. Однако в конечном счете деятельность божьего англичанина должна была рано или поздно стать деятельностью пуританского святого, и здесь можно заметить различие между избранной нацией и сообществом избранных. Если акцент делался на первой, роль человека состояла в том, чтобы подчиняться государю, поддерживать обычаи, хранить королевство; если на последнем – избранные могли действовать так, как им велело их призвание, и арена политических действий при этом могла определяться исключительно их отношениями с Богом и друг с другом. Нетрудно заметить, что англичанин Господа Бога оказывался в ситуации, когда ему приходилось выбирать: он действовал как англичанин, как традиционное политическое существо или как святой? Впрочем, понимать это необязательно означает осознать всю глубину проблемы.