Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Генри Невилл был достаточно близко знаком с автором «Океании», и Томас Гоббс заподозрил его в том, что он принимал участие в работе над этим текстом1023. Кроме того, в 1659 году он активно участвовал в республиканском движении на заключительной его фазе. Во время споров в парламенте Ричарда Кромвеля ему нередко доводилось слышать – и опровергать – доводы, стремившиеся представить традиционное сословие пэров как одну из частей свободы, предусмотренной «Древней конституцией». Впрочем, в своих целях он использовал такого рода теорию лишь через двадцать лет. В «Возрожденном Платоне», политическом диалоге, опубликованном в 1680 году, он допускает, что причина нынешних бед Англии – в отказе от «Древней конституции»1024, модели управления, которая поэтому не является просто хаотической борьбой, как казалось в период междуцарствия. Однако он признает, что «Древняя конституция» была основана на высшем положении пэров в феодальном обществе и что ее закат – следствие нарушения имущественного равновесия, из‐за которого они утратили контроль над общинами. Но если феодальный период был временем конституционной свободы, а не постоянных колебаний между анархией и абсолютной монархией, следовало сказать что-то и о положении незнатных подданных на протяжении всего этого периода. Именно в 1680 году Петит и Этвуд, авторы из партии вигов, яростно отстаивали древность палаты общин, которая отрицалась в посмертно переизданных работах Филмера и которую теперь оспаривали поборники феодализма во главе с Робертом Брэди1025. В этом отношении Невилл сохраняет двусмысленную позицию в духе харрингтоновской или неохаррингтоновской интерпретации. Сначала он пишет (вполне в согласии со своими высказываниями 1659 года):

Во времена наших предков большинство членов палаты общин считали честью быть вассалом какого-нибудь могущественного лорда и носить синий камзол с его гербом; и если вспомнить, как они составляли свиту лорда, и сопровождали его от дверей его собственного дома к зданию палаты лордов, и выстраивались, пропуская его ко входу, а затем уходили заседать в нижней палате парламента, как ее тогда (и совершенно справедливо) называли, – неужели вы думаете, что в таком парламенте могли бы принять что-то не одобренное лордами?1026

Однако через несколько страниц мы читаем:

И, должен признаться, я склонен был полагать, что до этого времени [то есть до правления Генриха III] наши йомены или простой народ официально не собирались в парламенте, но фактически входили в него и были представлены своими пэрами, от которых зависели: но в том, что дело обстояло иначе, меня совершенно убедили ученые трактаты, недавно изданные мистером Петитом из Темпла и мистером Этвудом из Грейс-Инн, ибо упомянутые джентльмены являются honoris causa1027.