Со стороны тори не появилось сколько-нибудь значимого ответа на «Возрожденного Платона»1034
– обстоятельство, свидетельствующее об идеологической растерянности, характерной для последних лет правления Карла II. В 1675 году, когда началась атака сторонников неохаррингтоновского подхода, выход работы, поддерживающей феодализм, стал первым звеном в цепочке, которая привела к спору с участием Брэди. В 1679 году посмертное переиздание сочинений Филмера повлекло за собой три следствия. Во-первых, Локк приступил к написанию «Двух трактатов о правлении», Тиррелл – к созданию трактата «Патриарх не монарх» (Patriarcha non Monarcha)1035, кроме того, появились и другие труды, в которых тезису о патриархии противопоставлялся авторитет на основе взаимного согласия. Во-вторых, Петит и Этвуд продолжили начатую ими в 1675 году антифеодальную полемику. Теперь она строилась на оспаривании работ Филмера, отрицавшего древность палаты общин, и на возражениях против Брэди и его единомышленников. В-третьих, публикация текстов Филмера оказала влияние на, по-видимому, независимое написание Алджерноном Сиднеем «Рассуждений о правлении», которые в 1683 году привели к его казни. «Возрожденный Платон», изначально задуманный как продолжение полемики 1675 года, оказался замешанным в спор между Петитом и Брэди. Невилл решил согласиться с утверждением первого относительно палаты общин, а авторы из партии тори отреагировали на его текст лишь по этой причине. Брэди и его соратники были скорее не новыми тори, а старыми роялистами, выступавшими в защиту прерогативы и передачи власти по наследству, а не в защиту патронажа и постоянной армии. Как следствие, они никак не ответили на тезис Невилла, усмотревшего связь между закатом феодализма и процветанием патронажа. Однако следующее поколение отреагировало на это утверждение, прямо заявив, что с закатом феодализма патронаж и в самом деле стал необходимостью и не был проявлением коррупции1036. К подобной трактовке истории могла привести попытка опровергнуть неохаррингтоновский подход с позиций теории самого Харрингтона, но чаще ее приверженцы исходили из утверждений Брэди о феодальном прошлом. В меняющейся политической обстановке революции виги стали прибегать к этому доводу в своих интересах, и в 1698 году епископы из партии вигов продолжали дело Спелмана и Брэди1037.Вплоть до 1688 года, когда виги по-прежнему оставались едва ли не мятежной оппозицией, актуализация неохаррингтоновской полемики Страны против Двора вынужденно сосуществовала с более насущной потребностью опровергнуть Филмера, отразить последнюю атаку со стороны королевской прерогативы и сторонников непротивления (nonresistant school
) и, наконец, обосновать революцию. В целом нельзя сказать, что словарь, позаимствованный из полуреспубликанской теории или из неохаррингтоновской концепции, лучше всего отвечал этим целям. Впрочем, следует помнить: Сидней, голос из прошлого, в «Рассуждениях» обращаясь к «старому доброму делу» 1650‐х годов и даже к тацитизму более раннего поколения, осуждает абсолютную монархию за развращение или коррупцию подданных и отождествляет добродетель с системой смешанного правления, понятого настолько узко, что оно предстает скорее как аристократическая республика1038. Эти «Рассуждения», в следующем столетии глубоко почитаемые из‐за мученической кончины их автора, не публиковались до переломного 1698 года, когда, как это ни парадоксально, они уже не казались такими анахроничными, как пятнадцатью годами ранее. Полемика против патронажа и коррупции была атакой на модерное правление, а критика прерогативы и патриархализма – попыткой окончательно похоронить прошлое; первая велась на языке классической республиканской теории, тогда как вторая заручилась услугами Локка. Амальгама, которую представляла собой идеология вигов в восьмидесятых годах, распалась в течение десятилетия после революции1039. Неохаррингтоновская модель стала основой для радикальной реакции в эпоху разрушительных экономических изменений.Глава XIII
Неомакиавеллиевская политическая экономия
Спор о земле, торговле и кредите в Англии Августинской эпохи
I