Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Таким образом, к Роскоши, унаследованной от Древних, прибавилась Роскошь Азии и Америки; все Эпохи и все Страны наперебой стремились низринуть Европу в Бездну Наслаждений, которые обходились ей тем дороже, что Мода на Платье, Экипажи и домашнюю Мебель постоянно менялась.

Эти явления совершенно изменили образ жизни, от которого зависит все Государство. Правда, Знания существенно преумножились, и, учитывая, какой Занимательностью и Привлекательностью отличались все эти вещи, Люди полагали, что во всех отношениях выиграли от этой перемены своего умеренного и военного образа жизни, которому, следует признать, была свойственна некая смесь Грубости и Невежества, хотя нельзя сказать, что она была от него неотделима. Но в то же время они не учли невообразимых Зол, совершенно неотделимых от жизни на широкую ногу1055.

Как мы вскоре узнаем, опасность роскоши состоит не в том, что она порождает изнеженность вкусов или даже переменчивость моды, а в том, что ведет к большему выбору и потому к специализации в профессиональной деятельности. У воина-гота не было особых забот, кроме как возделывать свою землю, воевать и отстаивать свою свободу; утонченный человек эпохи Возрождения мог стремиться к знанию или роскоши, наслаждению или моде, а потому терял интерес к тому, чтобы защищать себя. Если он был аристократом, то залезал в долги и вместо услуг своих вассалов брал с них ренту; если незнатным человеком, его вполне удовлетворяло то, что он свободный арендатор, а не зависимый вассал. Короли тем временем обнаружили, что подданные охотно платят им налоги, из которых можно выделить средства на наемников для собственной защиты; а изобретение пороха, превратившее войны в затяжные и дорогостоящие осады, усугубило этот процесс, едва он успел начаться. Как только войска стали содержаться на налоги, последние начали взиматься войсками, и почти во всей Европе иссякла свобода1056. Но власть, опиравшаяся на профессиональных солдат, возникла лишь потому, что подданный обладал выбором, позволявшем ему отказаться от ношения оружия. Если он не хотел чем-то заниматься, то мог заплатить другому человеку – и тот делал работу вместо него. Таким образом подданный покупал себе освобождение от обязанностей. Однако он мог понять, чего лишался, только тогда, когда дороги назад уже не было. В итоге под «роскошью» подразумевались культура, досуг и выбор; эти же блага заключали в себе и вред. Флетчер может утверждать лишь, что грубость и невежество не являются неотделимыми от свободы воина, вероятно, имея в виду, что примитивный свободный гражданин был все же обучаемым; но «жизнь на широкую ногу», заставлявшая его продавать гарантии свободы и тем самым приобретать блага культуры, оказывалась неотделима от коррупции.