Читаем Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция полностью

…Около того времени, когда Народ начал с презрением относиться к этой Службе, которая была обязанностью Вилланов и Вассалов, Мир и Торговля обогатили его, а Власть Баронов слишком возросла, это привело к частым Волнениям, Гражданским Войнам и Сражениям, и иногда эти Ссоры не обходились без участия Короля: один Дворянин нападал на другого, более всего страдал слабый, и за все это своей Кровью расплачивался Бедняк; Народ получил собственные Привилегии и обязал Короля и Баронов признать Равновесие, которое мы называем Парламентом, из чего выводят Необходимое Равновесие, о котором мы столько слышали. Мне нет нужды привлекать внимание моего Читателя к тем Временам и Обстоятельствам, но это Необходимое Равновесие является Основанием, на котором мы теперь стоим… и я предоставляю всем Людям судить, не является ли это Равновесие намного более благородным во всех Отношениях Устроением, нежели Правление прежнего готического Образца. <…>1063

Но, хотя это и так, Бароны обеднели из‐за той Роскоши, которую доставило им Время, а Незнатные Люди разбогатели, обменяв положение Вассалов на Аренду, Ренту, Плату и тому подобное. Сделав это, они стали служить самим себе и таким образом перевернули привычный Порядок, и так возникла Палата Общин: и, надеюсь, у Англии есть основание ценить эту Перемену. Те, кто придерживается иного мнения, пусть подумают, какими Свободами Общины обладают в Польше, где сохраняются готические установления, и они будут удовлетворены1064.

Свобода и сбалансированная модель правления принадлежали современности, а не древности. Их источником было освобождение народа от феодального контроля, относящееся примерно к тому же времени, к какому отнес его Харрингтон. В «Чистокровном англичанине» (The True-Born Englishman), сатире, написанной двумя годами позже, Дефо использовал тот же язык, к какому мог прибегнуть левеллер пятьюдесятью годами прежде:

Нашествие Норманнов показало,Что их Главарь – мерзавец, коих мало…Так свой захватнический ЛегионХозяином народа сделал он…И Лордом стал его Легионер,Не отличаясь тонкостью манер;И Перепись тех лет – тому пример.Нет ничего престижнее для Знати,Чем от Французов из Нормандской ратиС их Незаконнорожденным ГлавойПроизводить весь Род старинный свой:Мы знаем из Истории, что ЗваньеДворянству принесло Завоеванье,Но, черт возьми, как, за какой пробелФранцуз стать Англичанином успел?1065
Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Холодный мир
Холодный мир

На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания. Под давлением нараставших противоречий социально-экономического развития уже при жизни Сталина осознавалась необходимость проведения реформ. Сразу же после смерти Сталина начался быстрый демонтаж важнейших опор диктатуры.Первоначальный вариант книги под названием «Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953» был опубликован на английском языке в 2004 г. Новое переработанное издание публикуется по соглашению с издательством «Oxford University Press».

А. Дж. Риддл , Йорам Горлицкий , Олег Витальевич Хлевнюк

Фантастика / История / Политика / Фантастика / Зарубежная фантастика / Образование и наука / Триллер
История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века
История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века

  Бори́с Никола́евич Чиче́рин (26 мая(7 июня) 1828, село Караул, Кирсановский уезд Тамбовская губерния — 3 (17) февраля1904) — русский правовед, философ, историк и публицист. Почётный член Петербургской Академии наук (1893). Гегельянец. Дядя будущего наркома иностранных дел РСФСР и СССР Г. В. Чичерина.   Книга представляет собой первое с начала ХХ века переиздание классического труда Б. Н. Чичерина, посвященного детальному анализу развития политической мысли в Европе от античности до середины XIX века. Обладая уникальными знаниями в области истории философии и истории общественнополитических идей, Чичерин дает детальную картину интеллектуального развития европейской цивилизации. Его изложение охватывает не только собственно политические учения, но и весь спектр связанных с ними философских и общественных концепций. Книга не утратила свое значение и в наши дни; она является прекрасным пособием для изучающих историю общественнополитической мысли Западной Европы, а также для развития современных представлений об обществе..  Первый том настоящего издания охватывает развитие политической мысли от античности до XVII века. Особенно большое внимание уделяется анализу философских и политических воззрений Платона и Аристотеля; разъясняется содержание споров средневековых теоретиков о происхождении и сущности государственной власти, а также об отношениях между светской властью монархов и духовной властью церкви; подробно рассматривается процесс формирования чисто светских представлений о природе государства в эпоху Возрождения и в XVII веке.

Борис Николаевич Чичерин

История / Политика / Философия / Образование и наука