Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Что касается кредита, то в отношении этого ключевого понятия можно наблюдать ту же двойственную позицию, отчасти присущую обеим сторонам. Ни один автор, к какой бы партии он ни принадлежал, не выказывал намерения выступать в защиту игры на бирже, спекулятивного манипулирования рыночной стоимостью частей государственного долга. Все были согласны во мнении, что это зло. Единственное различие между публицистами из разных партий в эпоху королевы Анны заключалось в следующем. Свифт, как прежде Давенант, выступал против профессиональных кредиторов как таковых – именно в связи с этим родом занятий он говорил о «денежном интересе», – полагая, что за счет войны они стремятся постоянно увеличивать объем государственного долга и его стоимость для себя1102. В ответ Дефо обвинял представителей Высокой церкви и тайных якобитов в том, что те намеренно снижают котировки публичного кредита, стимулируя тревожные слухи и нервозность толпы, в своих собственных интересах, отчасти из суеверия, отчасти ради спекуляции1103. Иными словами, тори критиковали «быков», а виги – «медведей». Главный вопрос касался не игры на бирже. Он состоял в том, являлся ли вексельный кредит чем-то большим, чем необходимое зло, и здесь также было трудно найти два прямо противоположных мнения. Дефо неоднократно утверждал, что как земля не могла процветать без торговли, так и торговля не могла процветать без денег, деньги – без кредита, а золото – без векселей1104. Аргументация Дефо, несомненно, отличалась большей последовательностью, но, когда его оппоненты отвечали пространными обличительными речами в адрес игры на бирже, он не мог отрицать порочность биржевых сделок1105. Те, в свою очередь, заявляли, что налоги собирались из дохода с земли1106, а слишком высокий публичный долг разрушительно влиял на торговлю, очевидно признавая взаимозависимость между землей, торговлей и кредитом. В целом можно отметить, что представители партии «страны» и тори, как правило, критиковали государственный долг, а не напрямую Банк Англии. Джон Толанд, в 1699–1700 годах работавший над редактурой и переизданием произведений Харрингтона, – действие само по себе неоднозначное, если учитывать, какая пропасть разделяла взгляды на историю самого Харрингтона и приверженцев неохаррингтоновского подхода, – позже заявил, что занимался этим по поручению Роберта Харли, лидера партии «страны»1107. Впрочем, издание посвящено лорд-мэру, шерифам, членам городского совета лондонского Сити, и в нем прямо говорится, что Банк Англии – прекрасный образец системы правления, описанной Харрингтоном1108. Несомненно, куда более вероятно, что Толанд хотел перестраховаться в своих политических ставках и защититься с двух сторон1109. Однако, чтобы он вообще взялся за это предприятие, отношения между Банком Англии и партией «страны» даже в 1700 году не сводились к прямой вражде. Каждая деталь этого анализа показывает, что даже в годы, когда разногласия между партиями особенно обострялись, не существовало простого противопоставления земли и торговли или даже земли и кредита. Следует говорить не о политических позициях четко отграниченных друг от друга партий, а о политиках, публицистах и их последователях, нащупывавших свой путь в мире общих для них понятий и символов и пытавшихся истолковать их с выгодой для себя, но посредством общей системы ценностей. Кроме того, они, безусловно, осмысляли разделяемый ими опыт новой политики и экономики, остро осознавая, что перемены в обществе происходят как на материальном, так и на моральном уровне. Они отдавали отчет и в том, что их способы оценки таких изменений привели к осознанию глубокой моральной неопределенности.