Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв.

Был ветер не обучен пенью,
    И необузданно горласт,
Ревел и выл, по настроенью,
    И просто дул во что горазд.

Но человек сказал с досадой:

    Ты дуешь грубо, наобум!
Послушай лучше – вот как надо,
    Чтоб вышла песня, а не шум.

Он сделал вдох – но не глубокий,

    И воздух задержал чуть-чуть,
Потом, не надувая щеки,
    Стал тихо, понемногу дуть.

И вместо воя, вместо рева —

    Не дуновение, а дух —
Возникли музыка и слово.
    И ветер обратился в слух.

Врасплох

И каждый раз, когда порой полночной,
В таинственный и тихий час урочный,
Снег шелестящий, белый снег с небес
Посыплется на голый, черный лес, —
Я удивленно, робко озираюсь,
И возвожу глаза, и спотыкаюсь,
Застигнутый врасплох, – как человек,
Который разлучается навек
И со стезей своей, и с белым снегом,
Томимый неисполненным обетом
И не свершив начатого труда,
Как будто бы и нé жил никогда.

Но прежний опыт говорит мне смело,

Что царство этой оторопи белой
Пройдет. Пусть, пелена за пеленой,
Скрывая груды опали лесной,
По пояс снега наметут метели,
Тем звонче квакши запоют в апреле.
И я увижу, как сугроб седой
В овраги схлынет талою водой
И, яркой змейкой по кустам петляя,
Исчезнет. И придет пора иная.
О снеге вспомнишь лишь в березняке,
Да церковку заметя вдалеке.

К земле

Любви коснуться ртом
Казалось выше сил;
Мне воздух был щитом,
Я с ветром пил

Далекий аромат

Листвы, пыльцы и смол.
Какой там вертоград
В овраге цвел?

Кружилась голова,

Когда жасмин лесной
Кропил мне рукава
Росой ночной.

Я нежностью болел,

Я молод был, пока
Ожог на коже тлел
От лепестка.

Но поостыла кровь,

И притупилась боль;
И я пирую вновь,
Впивая соль

Давно просохших слез;

И горький вкус коры
Мне сладостнее роз
Иной поры.

Когда горит щека,

Исколота травой,
И затекла рука
Под головой,

Мне эта мука всласть,

Хочу к земле корней
Еще плотней припасть,
Еще больней.

Остановившись на опушке в снежных сумерках

Чей это лес – я угадал
Тотчас, лишь только увидал
Над озером заросший склон,
Где снег на ветви оседал.

Мой конь, заминкой удивлен,

Как будто стряхивая сон,
Глядит – ни дома, ни огня,
Тьма да метель со всех сторон.

В дорогу он зовет меня.

Торопит, бубенцом звеня.
В ответ – лишь ветра шепоток
Да мягких хлопьев толкотня.

Лес чуден, темен и глубок.

Но должен я вернуться в срок;
И до ночлега путь далек,
И до ночлега путь далек.

Вспоминая зимой птицу, певшую на закате