Морская дорога (ЛП)

Я произнесла заговор, разведя огонь из веточек мирта и можжевельника, пахнуло сладким дымом, стоя на морозе, я просила тепла, богатства и изобилия. Я не была уверена, что меня услышат. Эта земля казалась пустынной, бояться некого, но, тем не менее, она ничего нам не обещала. Если Господь создал этот мир, то позабыл о нём на исходе шестого дня, страна казалась безлюдной. Не думаю, что из Винланда можно попасть в преисподнюю или на небеса, и порой меня удивляла правота Тьёдхильд, которая хотела, чтобы тело Торвальда привезли домой. Возможно, нам также следовало привезти тело Торбранда домой. Его смерть казалась такой несправедливой: юноша погиб напрасно. Через несколько лет после того, как мы уплыли, Фрейдис оставила тела убитых ей людей в домах Лейфа, так что никто не сможет отмстить за них. Думаю, теперь в Винланде есть призраки, и они самые беспокойные из всех. Но, когда мы жили там, никто не умер, и мне хотелось бы надеяться, что мы оставили то место таким же пустынным, каким оно было до нас. Хотя, я не уверена. Когда я произносила заговор, то была слишком беспечна потому, что это место казалось мне безопасным, но мы, конечно же, изменили его навсегда.

Тем же вечером мы заметили, что куда-то подевался Торхель Охотник. Каждая из охотничьих партий посчитала, что он отправился с другой группой, но, когда все вернулись по домам из-за начавшейся бури, Торхеля среди них не оказалось. В течение трёх дней мы сидели в домах, тем временем буря не стихала, и все подумали, что, скорее всего, Торхель погиб. На третью ночь мне приснился сон, я увидела его, он лежал на плоском камне, вглядываясь в небо, его глаза, рот и ноздри широко открыты. Он обнимал себя руками и что-то бормотал. Там же оказался Карлсефни, он спросил Торхеля, что тот делает, и тогда Торхель ответил: "Не твоё дело. Я не ребёнок, мне не нужна нянька. Оставь меня в покое".

Я проснулась в кромешной темноте и почувствовала, даже находясь на лежанке, как от порывов ветра дрожат стены дома. Я разбудила Карлсефни и рассказала ему свой сон. Он сказал, что это очень похоже на Торхеля, так что он склонен считать этот сон вещим. Я поёжилась, и он спросил из-за чего.

— Если Торхель цел, — сказал он, — это хорошие новости. Не могу представить, как скажу Эрику, что потерял его человека, тем более, Торхель оказался нам полезен. Ты должна радоваться.

— Я не люблю, когда меня используют.

— Используют?

— Особенно в собственной постели.

Я услышала в своём голосе нотки истерики и перешла на шепот.

— Когда кто-то проникает в мои мысли. Даже когда я хочу прекратить это. Почему я не властна даже над своими собственными снами?

Он обнял меня и успокоил, тогда я почувствовала, как ребёнок в утробе лягнул его в твёрдый живот. Я была больше напугана, чем сердилась, и, хотя в руках Карлсефни чувствовала себя в безопасности, в то же время я знала, что он не сможет защитить меня от того, с чем никогда не сталкивался. Мои сны были лишь моей трудностью, откуда бы они ни приходили. Он любил меня, ведь любовь — это в каком-то роде могущественный заговор против злых сил, но я заразила его своими подозрениями, и впредь я его больше не будила.

На следующее утро ветер поутих, а солнце повисло, словно серебряная монета в туманном небе. Холмы покрывал снег, а ветер крутился как волчок. Я как раз возвращалась от выгребной ямы, когда увидела Торхеля, спускающегося с гребня хребта. Нехотя я пошла навстречу. Выглядел он дико — глаза покраснели, а куртка мехом наружу задубела от мороза. Казалось, обычный человек не смог бы пережить эту бурю, от него разило чем-то чужим, может, волком или медведем, или ещё каким-то неведомым зверем, обитающим в Винланде. Он подошёл ко мне, и мы встретились взглядами.

— Значит, ты читаешь заговоры, а не молитвы, Гудрид, а я вот тоже... ночевал в глуши, — сказал он. — Хорошо, что кто-то из нас решился сделать что-то действительно нужное.

— Я не понимаю, о чём ты.

— Говори, что хочешь, или смотри сны о том, чего не хочешь, — сказал он. — Ты поверишь, если я скажу, что штормом выбросило кита, длиной в шестьдесят футов, целую кучу отличного мяса, и этот кит лежит всего через пляж отсюда?

Я положила ладони на свой большой живот.

— Целый кит? Правда?

— Тебе лучше знать, — сказал он и прошёл мимо, не проронив больше ни слова.

Карлсефни выслушал новости Торхеля с нескрываемым облегчением. Все мы сразу же отправились туда, нагрузив на двух лошадей верёвки, ножи, пилы и пустые корзины. Мы миновали пляж из серого песка, между лесом и линией, отмечающей самый высокий прилив, пробрались через кустарник, и на втором пляже увидели большого серого кита, всё, как и описал Торхель.