Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Решение Дориа оказалось мудрым и своевременным. В эпоху воюющих великих держав не было места для независимых морских государств. Долгосрочные отношения с наиболее экономически привлекательной великой державой поддерживали экономическую активность Генуи. Вынужденная выбирать, она приняла имперско-испанскую защиту в обмен на банковские связи и доступ к новым рынкам. Генуя отказалась от войны и военно-морской силы как инструментов государственного управления, развивая более широкую морскую политику для поддержания экономики и целостности города. Чтобы избежать иностранной оккупации, она действовала как клиент и агент континентальной великой державы. У него была свобода выбора, поскольку он действовал в многополярном мире. Появление универсальной монархии заставило бы Геную, как и Родос, подчиниться. Генуэзцы, не имея государственного флота и территориальных амбиций, не угрожали мадридскому мировоззрению, ориентированному на сушу. Идеология Генуи не представляла угрозы для Испании, поскольку Генуя была маленьким и слабым клиентом, а не динамичной морской державой. Хотя Генуя, как и древний Родос, содержала небольшие силы крейсеров для защиты торговли и борьбы с пиратами, она полагалась на взаимную заинтересованность многих держав в поддержании "свободы" города, чтобы избежать экзистенциальных угроз.

Генуэзская экономика перешла от морской торговли к банковскому делу и финансовым услугам. Хотя у республики не было денег, Генуя была богата и легко финансировала строительство гаваней, оборону города и даже войны. Решение действовать без государственного флота было осознанным; генуэзская элита использовала другие инструменты для оказания международного влияния. Испанская ось дала сбой в начале XVII в., когда были приостановлены выплаты процентов по королевским займам, а Мадрид отверг претензии Генуи на суверенитет на море. Отношение к республике как к наемнику говорит о том, что императорская Испания больше не заботилась ни об эффективных кораблях, ни о долгосрочных кредитах. В то же время появление более дешевых и эффективных голландских и английских судов и конвоев быстро вытеснило итальянские суда. Эти изменения ускорили переход Генуи от судовладения к банковскому делу, хотя она сохранила несколько государственных галер для перевозки специй между Испанией и Генуей и сухопутных перевозок во Фландрию. Генуя заменила местное судоходство, превратившись в антрепот, а благоприятные тарифные режимы привлекли торговлю в порт. Город достиг международного значения, не имея ни флота, ни торгового флота. Вскоре в гавани появились голландские корабли; англичане использовали другой свободный порт, расположенный неподалеку Ливорно.

По мере ослабления Испании позиции Генуи становились все более уязвимыми. Банкиры выводили свои деньги из Испании, а Совет в 1635 г. отклонил предложение об испанском союзе. По мере того как Венеция превращалась в морское государство, Генуя выживала за счет полного отказа от моря. Она была слишком мала и слишком уязвима, чтобы мог сделать другой выбор. Без общего врага - универсальной монархии, которая перевесила бы их торговое соперничество, - план республиканского союза 1653 г. провалился. Английские и голландские военные корабли сражались за торговлю недалеко от Ливорно. Вряд ли генуэзцы представляли себе борьбу за контроль над морем. Не имея достаточных доходов и ресурсов, чтобы конкурировать с растущими национальными государствами, Генуя превратилась в свободный порт, чтобы избежать господства слабеющей Испанской империи, доверяя защиту от захвата великой державы более широкой экономической системе.

Упадок Испании поставил Геную перед лицом могущества Франции Бурбонов, французских войск, французских флотов и французских амбиций по созданию универсальной монархии, в которой не было места морским республикам, будь они великими или малыми. Само их существование было оскорблением королевского достоинства Людовика XIV. Если Генуя хотела продолжать торговую и банковскую деятельность, ей пришлось бы признать свою слабость. В 1684 г. французский флот подверг город бомбардировке в ходе спора, вызванного продажей нескольких генуэзских галер Испании. Людовик XIV заставил генуэзского дожа прибыть в Версаль и публично извиниться за дерзость поведения в качестве независимого государства. Генуя быстро избавилась от последних остатков своего флота. Людовик запечатлел унижение дожа на гобелене, который отправил в Рим, напоминая Папе, где находится власть в католической Европе. Венецианская республика получила столь же враждебный сигнал, когда французский посол публично отпраздновал рождение принца. Жесткие методы Людовика отражали вязкую ненависть к республикам и глубокое отвращение к морским державам. Итальянские морские государства были предостережены от сопротивления наступлению французского imperium.