Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

ГЛАВА 7. Абсолютизм, командная экономика и однопартийные государства

 

В то время как Родос и Генуя остались вне категории морских держав из-за нехватки масштаба и амбиций, Португалия сознательно отказалась от принятой ими инклюзивной политической модели, чтобы сохранить континентальный абсолютизм и командную экономику. Ни одна из них не достигла статуса великой державы, поскольку не имела возможности стать ни морской, ни континентальной державой. Напротив, значительная группа континентальных военных держав не только достигла статуса великой или даже сверхдержавы, но и создала морской флот, настроенный на борьбу за военно-морскую гегемонию. Несколько таких государств - Персия, Рим, Османская империя, Испания Габсбургов и Франция Бурбонов - уже фигурировали в этой книге в качестве противников морской мощи. В этой главе мы переключим внимание на еще одно такое государство, поскольку сегодня великих держав, обладающих морской мощью, больше нет: Линия преемственности Джона Раскина прервалась в 1945 году. На их место пришли континентальные военные гегемоны, сверхдержавы, которые оспаривают господство на море с военно-морскими флотами, в которых доминирует потенциальная полезность морской мощи капитана Мэхэна. Континентальные планы этих гегемонов вступают в противоречие с морским мировоззрением современных морских государств - наследников морской мощи.

В этой главе концепция государства морской державы, представляющая собой сознательную культурную конструкцию с общими политическими, экономическими и стратегическими элементами, используется для изучения развития военно-морских амбиций континентальной военной великой державы, чтобы проверить обоснованность подхода и полезность полученных результатов. Такие государства не имеют ограничений и слабостей, присущих морским державам: они велики, в основном самодостаточны, а их главным стратегическим инструментом является военная сила. И государство, и экономика управляются централизованно, а экономические субъекты, как правило, отстранены от политической власти. Хотя очевидным современным примером является Китай, чью растущую военно-морскую мощь путают с морской державой, лучшим примером является Россия - еще одна великая сухопутная империя, пережившая монгольское нашествие, внутренний распад и быстрое восстановление, прежде чем предпринять сознательные усилия для конкуренции с "Западом". Россия, подобно Риму и императорской Испании, была великой сухопутной державой, создавшей мощный флот как стратегический инструмент; у нее не было намерения становиться морской державой. Хотя Россия и Советский Союз оставались серьезными военно-морскими державами, эта реальность затушевывалась современными исследованиями, в которых исключительность России и алармистская геополитика ставились выше глубинных структур. Как только флот перестал выходить в море и Россия перестала представлять военно-морскую угрозу, эта область была оставлена историкам, которые игнорировали все современные взгляды.

Военно-морской флот, как заметил Якоб Буркхардт о создающих его государствах, - это "произведение искусства", культурная конструкция с бесконечным разнообразием форм, которые отражают природу государства и лучше всего понимаются через изучение места, занимаемого флотом в национальной или имперской культуре. Изучение военно-морского проекта Петра I в контексте его революционного режима позволит объяснить, почему он создал мощный флот и пытался ли он навязать своему народу, не имевшему выхода к морю, идентичность морской державы.

Интерес России к морю был "конечным побочным продуктом" связей с Западом. В XVI веке русская экспансия натолкнулась на ряд барьеров, закрывавших ей доступ к Балтике, Азовскому, Черному и Каспийскому морям. Чтобы добраться до Москвы, англичане плавали в арктический Архангел. Иван IV думал о флоте, Борис Гудонов покупал корабли, а первые Романовы построили речной флот и океанское судно. Однако это была передача технологий и административная модернизация, а не культурное переливание. Россия XVI века не интересовалась ни западной религией, ни светским мышлением, а только "полезными" знаниями. Уязвимые границы были стратегическим приоритетом, в то время как впечатляющий список человеческих ресурсов России включал в себя немногих мореплавателей. Горькое наследие монгольского владычества, включая самодержавное правление и могущественную церковь, обеспечило русскому государству огромную власть над всеми сферами жизни. Государство с очень низким уровнем грамотности, не имеющее собственного коммерческого среднего класса и ликвидного капитала, не создавало благодатной почвы для нового мышления и торговли, тем более такой чуждой, как морская самобытность. В России всегда было трудно создать культуру морской державы, однако часто утверждается, что Петр I пытался это сделать.