Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Петр разгромил сад и содержимое Сейз-Корта, дома военно-морского администратора и автора книг о флоте Джона Ивлина, который он арендовал у Джона Бенбоу. Вильгельм III счел царя трудным и довольно скучным гостем, которому надоели постоянные разговоры Петра о флоте и плотницком деле, но он оказался достаточно проницательным, чтобы подарить царю прекрасную яхту "Королевский транспорт" для плавания домой. Петр приобрел свой первый большой портрет, написанный английским придворным художником сэром Годфри Кнеллером, на котором он изображен как современный западный военный человек в полном вооружении, с ярко выраженной военно-морской тематикой.

Петр прибыл в Англию вскоре после того, как она стала морской великой державой, объединив победу в битве при Барфлер-Ла-Уге в 1692 г. с программой масштабного судостроения, привязанной к государственному долгу и Банку Англии. Армия военного времени была демобилизована в 1697 году. Английские корабли плавали во всех морях, страна обладала огромным запасом морских знаний на всех уровнях и во всех аспектах, а политическая нация признала свою изолированность, морскую принадлежность и самобытность.

Насколько повлияли впечатления Петра от Лондона на строительство флота и морского города-столицы Санкт-Петербурга, можно только догадываться, но уже через десять лет он завершил самую выдающуюся в мировой истории "флотилизацию" континентального государства, до сих пор не имевшего выхода к морю. Не менее значимо и то, что ни один другой российский правитель не обнимал океан с такой же радостью и абсолютным восторгом. Сделать флот национальным приоритетом, работать над ним собственными руками на собственном примере, получать удовольствие от освоения нового морского мира, лежащего в основе его реформ, - все это сделало Петра уникальным. Невозможно представить, чтобы другой российский лидер мог похвастаться в государственном документе своим мастерством корабельного мастера. Петр понимал море, корабли, флот и их мощь на всех уровнях. Насколько он был уникален, стало ясно вскоре после его смерти - его флот начал разлагаться, его ткань, людские ресурсы и инфраструктура были заброшены и забыты. Даже сейчас, триста лет спустя, Петр остается величайшим флотоводцем в истории России, пророком, не имеющим чести в большей части созданной им страны. Владимир Путин, уроженец Санкт-Петербурга, может быть, и понимает суть проблемы, но его военно-морское видение остается бумажным проектом.

Военно-морской проект стал центральным элементом преобразования Петром России из досовременного полуазиатского государства в современную западную великую державу - процесса, который восхитил современный мир и продолжает привлекать внимание. В большинстве работ подчеркивается центральная роль военно-морского поворота в привнесении в Россию чуждых идей, технологий и систем. Петр перестроил национальную культуру таким образом, чтобы Россия могла выжить и процветать в мире, где доминировали хорошо вооруженные, экспансивные западноевропейские государства. Он создал программу действий за одну жизнь: панегирик учреждению 1725 г. был проиллюстрирован гравюрой, на которой современный военный Петр, героический лидер Кнеллера в полном вооружении, предлагает благодарной матери-России в традиционной одежде военные корабли, великий западный город и все инструменты современности - технические и навигационные приборы, печатные труды по науке, земной и небесный глобусы. Тяжелая аллегория подчеркивала море как важнейшее средство модернизации, а художник был голландцем. Историки соглашаются с утверждением Петра о том, что флот сыграл центральную роль в его революции, но большинство из них упускают из виду роль случайностей в конечном результате.

Петр был очень странным царем: он любил корабли, моряков и мореплавание, еще мальчиком научился ходить под парусом, ездил на Запад через Архангел, свой единственный океанский порт, чтобы больше узнать о море. По возвращении он создал корабельные флотилии на реках юга, а затем Балтики, работая морским архитектором и корабельным мастером. Предполагать, что его вклад в западный поворот был каким-то уникальным, было бы абсурдно. Россия XVII века должна была модернизироваться или погибнуть, но решение о создании военного флота не было ни органичным, ни неизбежным, ни продиктованным обстоятельствами Северной войны. России не нужно было пересекать моря, чтобы завоевать государства в Центральной Европе, Скандинавии, на Кавказе или в Персии. Более того, масштабы развития российского военно-морского флота, который в течение одного поколения превзошел большинство существующих флотов, были беспрецедентными. Если в 1700 г. Россия не имела выхода к Балтике, то к 1721 г. российский флот господствовал на этом море, проецируя имперскую мощь до самого Стокгольма и Копенгагена.