Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Эффективное долгосрочное управление налоговой базой было критически важным для поддержания морской мощи. Рост расходов, связанный с появлением новых, более крупных военных кораблей, "пятерок" и "шестерок", на которых гребли по два человека на каждое весло, вместо индивидуальных гребцов трирем (см. с. 87-9), потребовал от афинян в 350-х годах расширить сословную базу, расширив использование призывов к добровольным общественным взносам, когда государственное финансирование оказалось неэффективным. Государству нужны были деньги на оплату людей и магазинов, а кораблей у него было предостаточно. В 340-х годах Демосфен изменил систему таким образом, чтобы мужчины платили в фонд триерархов на основе их индивидуального богатства, что позволило создать более справедливую налоговую базу и расширить участие в реформах. Эти изменения скорректировали отношения между демосом и денежной элитой, обеспечив при этом значительную, хотя и колеблющуюся, долю государственного финансирования - от 60-70% в середине IV века до 20% в 340-е годы. Триерархи требовали признания. Это не означало, что они приветствовали это обязательство.

После поражения пришло осмысление. Первый последовательный анализ морской мощи, написанный афинской элитой, пытался сбалансировать патриотизм с насущными политическими задачами. Напыщенные заявления Перикла о вере в морскую мощь не убедили Фукидида, который признал некоторые реалии, которые Клаузевиц позже выделит как отражающие истинную природу войны - трения, случайности и человеческие недостатки - и которые лишили Афины окончательного успеха. Имперская система дани оказалась хрупкой, лояльность подданных - не более чем отражение власти, поддерживаемое насилием, - деспотичная система, позволявшая Спарте изображать из себя защитницу свободы. Фукидид противопоставил аргументам Перикла более долгосрочные реалии. Культурные, политические и стратегические идеи, поддерживавшие морскую мощь, создавали врагов, поэтому были опасны и дестабилизировали ситуацию. Агрессивное продвижение демократии Фемистоклом угрожало спартанской системе, а Афины вытеснили Коринф в качестве ведущего морского государства. Успех Перикла лишь подчеркнул катастрофу, которая должна была последовать, когда к власти пришли менее достойные люди. В конечном итоге спартанская власть и персидское золото оказались более прочными, чем корабли и контроль над морями. Морская мощь не выдержала испытания, поскольку Афины не осознали своих стратегических ограничений. Потерпев поражение, Афины продемонстрировали удивительную стойкость, но при этом не проявили достаточной политической проницательности.

Фукидид не был сторонником афинского морского империализма. Хотя он высоко оценивал лидерство Перикла, он не сожалел о конце Афинской империи, поскольку выступал против массовой демократии, на которой она была построена, и культурных предпосылок, которые она поддерживала. Перикл был пленником государства, построенного Клисфеном и Фемистоклом, народного собрания, которое ожидало успеха и в высокомерии власти и славы не смогло осознать свою фундаментальную слабость, предпочитая казнить неудачливых генералов и восставших подданных. Текст Фукидида представляет собой последовательную критику демократии, империализма и морской мощи. Более того, эти идеи, представляющие собой синергетическую форму государственной власти, оказалось невозможно контролировать. Его политическая рекомендация была безрадостной: разорвать связи. За неполное поколение Афины превратились из героического города-государства, бросившего вызов и победившего всемогущую вселенскую монархию, в океанского тирана, современного Миноса. Геродот и Фукидид, говоря правду заблуждающимся афинянам, поставили под сомнение этот процесс и объяснили надвигающуюся катастрофу. Афинская морская мощь - это тирания, драматическим ядром которой является Мелийский диалог - высшая имперская дилемма. Если некоторые читатели признали этот аргумент, то многие довольствовались более простыми сообщениями о достоинствах стратегии морской мощи, вырванными из контекста и лишенными тонкости.