Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Карфаген, вторая великая морская держава, всегда был морским городом. Основанный как сознательный политический акт Тира после подчинения города ассирийскому правителю Шалманезеру III в середине IX в. до н.э., финикийские основатели прибыли по морю, а не на лошадях. Они создали морской центр на полпути между Тиром и Тартессом, а не наземный военный форпост. Политика Карфагена отражала преобладающее значение морской торговли, а транссахарские маршруты были разработаны лишь позднее. Эволюция карфагенского государства будет определяться конфликтом за контроль над торговыми путями и ресурсами в борьбе с греческими, а затем римскими конкурентами, имевшими явно отличную от сухопутной милитаризованную культуру.

Тирийские основатели Карфагена стремились получить стратегическое и экономическое преимущество на море. Они измеряли успех не пахотными землями, а торговым контролем; вместо того чтобы пытаться завоевать внутренние районы, они платили дань местным правителям за ограниченную территорию, которую занимали. В течение нескольких столетий продовольствие импортировалось из Сицилии, Сардинии и других стран. Контроль над морским путем из Леванта в Иберию имел гораздо большее значение, чем приобретение земель в Африке, поскольку финикийская экономика зависела от металлов из Гадира. Карфаген следовал тирийской модели, приобретая островные военно-морские базы, такие как Мотия на побережье Сицилии, связывая Карфаген и Утику, чтобы контролировать торговлю через проливы между Африкой и Сицилией. Базы на южном побережье Сардинии закрывали северный путь в Альборанское море. Любой вызов карфагенской талассократии вызывал быструю реакцию.

Расположенный на полуострове, увенчанном стрелами, и легко обороняемый со стороны суши, Карфаген обладал прекрасными пляжами и гаванями. Как заметил Цицерон, он был окружен гаванями и соединен каналами. Естественные якорные стоянки в Тунисской лагуне были вытеснены монументальными искусственными гаванями. Со временем город приобрел регулярную сетку, сознательно создавая грандиозную гражданскую архитектуру. В его центре находились Агора и Сенат, расположенные между гаванью и храмом.

Рост месопотамского могущества на левантийском побережье, в частности осада Ассирии в 671 г. до н.э., побудил тирийцев эмигрировать на запад. К 550 г. до н.э. Карфаген был фактически независим, обладал значительным флотом, господствовал на пути в Иберию и являлся признанным политическим, экономическим и религиозным лидером западных финикийских колоний. В 540-535 гг. до н.э. карфагеняне и этруски разгромили попытки греков занять Корсику в серии морских сражений, которые обеспечили союзникам контроль над Тирренским морем и лишили греков доступа к испанским рудникам. Однако драматические события на востоке не давали Карфагену покоя. В 525 г. до н.э. Камбиз завоевал Египет, снабдив месопотамскую сверхдержаву финикийским флотом, который персы намеревались использовать против Карфагена. Отказ тирийцев плыть против своих "детей" снял эту угрозу. К 509 г. до н.э. Карфаген подписывает договоры с Римом.

Постепенная потеря связи с Тиром привела к формированию республиканской формы правления. Для руководства городом ежегодно избирались два магистрата или суффета, а для решения важных вопросов войны и мира - сенат. Горожане обладали значительным политическим влиянием, и публичные протесты были нередки. Сенат предпочитал ограниченные войны, торговые соглашения и наемные армии, что вполне соответствовало примеру других морских держав. Будучи конституционной республикой, Карфаген обладал системой сдержек и противовесов, необходимой для поддержания относительно представительного правления. Аристотель считал карфагенскую конституцию успешной: она развивалась и сохранялась, не сломленная тиранией или правлением толпы, в победах и поражениях. Если финикийские города в своем богатстве опирались на торговлю и обязательно подчинялись купеческим олигархиям, то эволюция Карфагена от колонии и торгового пункта до города-государства, а затем и африканской державы, создала конкурирующие интересы землевладельцев, что осложнило процесс принятия решений. Хотя земельные семьи стали отдельным классом, они могли только завидовать монополии на власть, которой обладали их римские коллеги. Соперничающие морские и сухопутные интересы столкнулись за направление Первой и Второй Пунических войн, но земельная элита неизменно выбирала ограниченное поражение вместо неограниченной войны. В этих патрицианских спорах, как и в Афинах, все большее значение приобретал народ.