Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Несмотря на то, что галеры прошли свой расцвет, они все еще находили свое применение. В 1574 году король Франции Анри III посетил Венецию по пути из Польши. Торжества по этому случаю подчеркивали переход венецианцев от союза с Габсбургами к Франции; демонстрация культуры морской мощи была призвана произвести впечатление на союзника, а не отпугнуть соперника. Анри въехал в город через временную церемониальную арку и лоджию на Лидо. Спроектированная Палладио по мотивам римской арки, построенной для Септимия Севера, арка была украшена историческими картинами Тинторетто и Веронезе. Она обрамляла первый взгляд короля на город, концентрируя внимание на тщательно продуманной церемониальной зоне вокруг площади Сан-Марко. Можно провести параллели с использованием Генрихом VIII Темзы между Грейвсендом и Гринвичем, чтобы произвести впечатление на Карла V в 1529 г., а также с видом на Акрополь и Большую гавань в Карфагене. Церемониал власти был одним из основных средств в арсенале морских держав. Венецианские церемонии встречи были заполнены торговыми и военными кораблями, но это было последнее "ура" для галеры как венецианской иконы. Дож прибыл встречать Анри III на позолоченном корабле Bucintoro, который перевез их обоих по городу. Анри был размещен в Ка' Фоскари, расположенном на полпути вдоль Большого канала, чтобы лучше оценить венецианские отличия. Центральное место в церемониале занимал Арсенал. Рабочие собирали галеру, пока король обедал, и эта демонстрация произвела на французов неизгладимое впечатление. Столетие спустя, когда Кольбер приступил к созданию боевого флота Людовика XIV, Арсенал оставался образцом передового опыта. Ни министр, ни монарх не признавали, что такая концентрация военно-морских ресурсов возможна только в государстве, обладающем морской мощью. Визит оправдал все труды и затраты, обеспечив Венеции мощного союзника в борьбе с Филиппом II, который был союзником султана.

Приобретя мир и торговлю дорогой ценой, республика восстановила свою оборону для сдерживания дальнейшей турецкой агрессии. Обязанная по договору с султаном 1573 г. ограничить свой флот шестьюдесятью галерами, Венеция наладила массовое производство каркасных брусьев, чтобы в случае необходимости можно было построить гораздо больше. Эта технология, разработанная на основе древних методов, была продемонстрирована Анри III. Арсенал, как мастерская и символ государственной власти, был модернизирован: на главных воротах появились крылатые победы, а новый массивный канатный завод был построен в самом суровом практичном стиле. Все это, наряду со сложной корабельной мастерской Бучинторо и оружейным складом, классические портики которых демонстрировали государственную идеологию, должно было быть выставлено на обозрение высокопоставленных гостей на сайте . Как места силы их архитектура перекликалась с монетным двором Сансовино. Эти меры, возможно, помогли сдержать турок, хотя наступательный потенциал османов на море был серьезно ослаблен при Лепанто. Новый церемониальный корабельный ангар для Бучинторо ознаменовал момент, когда галеры отошли на второй план, став подходящей метафорой прилива венецианского могущества.

К счастью, война закончилась. В 1575-1577 гг. Венеция пережила еще одну опустошительную вспышку чумы, от которой умерла четверть населения. Вслед за новыми литургиями и церемониями была построена палладианская церковь Иль Реденторе, посвященная окончанию эпидемии. В 1577 г. дожем стал Себастьяно Веньер, герой Лепанто, что скорее свидетельствует о его героическом статусе, чем о его пригодности для этой должности. Морская мощь и божественная защита, представленные в искусстве, архитектуре и продукции Арсенала, помогли Венеции справиться с болезнями и упадком.

После того как кризис 1570-х годов миновал, Лепанто был триумфально возвращен в центр венецианской иконографии, несмотря на то, что Испания и папство стали врагами. Эта драматическая, предначертанная Богом победа наводила на мысль, что венецианцы - новые израильтяне, избранный народ, знаменуя собой дальнейшее развитие мифа о Венеции, добавляя новые идеи к необходимому прошлому, которое постоянно развивалось для поддержания преемственности и порядка. В последующие годы основные общественные помещения Дворца дожей, культового центра венецианской морской державы, недавно пострадавшего от пожара, были заново декорированы лучшими архитекторами и художниками, иллюстрируя долгую морскую историю Республики, завершившуюся славой Лепанто и визитом Анри III, символами непреходящей значимости:

Как это часто бывает в истории Республики, венецианская элита тщательно корректировала риторику "Мифа о Венеции", чтобы он оставался эффективным и как выражение уверенности в себе, и как средство социального контроля, но при этом учитывал уроки недавней истории. При всей зыбкости своего фундамента мифология продолжала существовать и тогда, когда Венеция скатывалась к окончательному упадку.