Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Венеция занимает важнейшее место в интеллектуальной истории морских держав, являясь мостом между классическим и современным миром, между Востоком и Западом, а также образцом для преемников морских держав. И голландцы, и англичане растащили венецианскую культуру и идентичность, чтобы сформировать свои собственные проекты морской державы. Англичане XIX века включили Венецию в число своих государств-предшественников, осознав реальность города, ставшего не более чем руинами, рухнувшими обратно в море, откуда он только что поднялся. В 1851 г., в год проведения Великой выставки, эксцентричный анализ венецианской культуры, проведенный Джоном Рёскином, использовал город в качестве спасительного предупреждения о надвигающейся гибели. Анализ Рёскина потери жизнеспособности Республики остается значимым не потому, что он точен, что это не так, а потому, что он признал реальность города, где общественная и частная культура отражала уникальную морскую идентичность, которая была создана для поддержания венецианской власти, и сделал это в необычайно провокационной метафоре.

 

ГЛАВА 5. Голландская морская держава

 

Голландскую республику, государство с обширной экономической деятельностью на море, рыболовством, китобойным промыслом и перевозками, с обширными империями в Азии, Африке и Америке, опирающееся на успешный военно-морской флот, принято относить к морским державам. Но это отождествление было кратковременной аномалией. Республика просуществовала в качестве морской державы всего двадцать лет, и эта идентичность так и не была воспринята всей страной. Идея морской державы сохранялась еще долгое время после того, как эта идентичность исчезла, в рамках дискуссии, продолжавшейся вплоть до упразднения республики Наполеоном. Когда голландская морская держава распалась в результате хаоса, англичанам пришлось взять на себя мантию морской державы, к которой они стремились на протяжении двух столетий. При этом англичане получили значительную выгоду от идей и методов, разработанных голландцами - первой североевропейской морской державой. Резкое распространение голландских идей, методов и товаров в Англии, а также значительное перемещение банкиров и квалифицированных ремесленников отражали фундаментальные изменения, которые лучше всего понимать как сознательное подражание. Этот процесс сопровождался тремя крупными морскими войнами - единственным случаем, когда два государства соперничали за звание морской державы.

Низкие страны имели давние морские традиции, в которых преобладали крупные реки и порты Брюгге, Гент, а затем и Антверпен. Разнонаправленные интересы региона, в котором доминировали местные интересы, объединились в противостоянии централизаторскому режиму императора Карла V, наследника герцогов Бургундских. Самостоятельное сопротивление местных жителей стало важной частью более широких протестов против правления Габсбургов, которые привели к Нидерландскому восстанию. Голландия, в отличие от своих фламандских соседей, отказалась финансировать военные корабли для защиты сельдяного промысла, предпочитая платить за безопасный проход. Амстердам, Гауда, Харлем и Лейден возражали против попыток Карла ввести налоги и уступили только после того, как императорский регент запретил лов рыбы. Дальнейшие попытки повысить налоги в Голландии в 1550-х годах сыграли значительную роль в разжигании голландского восстания, которое было возобновлено с моря кальвинистскими каперами, захватившими порт Бриель в 1572 году. Амстердам, давний противник морского налогообложения, с запозданием присоединился к восставшим в 1578 г., став одним из многих городов, сделавших осознанный выбор. Этот выбор отражал скорее экономические интересы растущего торгового центра, нежели политические и религиозные убеждения, пришедшие вместе с кальвинистскими беженцами, бежавшими из Антверпена в 1585 году.