Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Налоговые поступления из семнадцати бургундских провинций, существовавших до восстания, показывают, что семь северных провинций, ставших Голландской республикой, были второстепенными экономическими субъектами. Голландия платила менее половины налогов Фландрии и Брабанта, на Амстердам приходилось 4% экспортной торговли Нидерландов, в то время как на Антверпен - более 80%. Основную международную торговлю до восстания Амстердам вел с Балтикой, в основном импортируя зерно для внутреннего потребления. Голландское восстание изменило этот баланс, поскольку Амстердам унаследовал от беженцев из Антверпена мощные торговые и финансовые сети, связывавшие город с Иберией и Средиземноморьем. Новая республика зависела от импорта продовольствия, включая рыбу, зерно и соль, а также ключевого сырья - древесины и железа - для судостроения и промышленности. В период с 1585 по 1610 г. к старым торговым операциям добавились азиатские, карибские, бразильские и арктические. Для превращения в морскую державу были все основания. Однако оставалась еще одна республика, не имеющая выхода к морю, сельскохозяйственная и озабоченная открытыми континентальными границами, которая не видела причин следовать за Амстердамом и Голландией. Эти различия имели значение в регионе, на который сильно влияли местные интересы, где провинции и города ревностно охраняли свои привилегии. Ориентация мятежных провинций на море придавала их партикуляризму особый характер. Государство зависело от поддержки влиятельных экономических игроков, которые делили власть с квазирегиональным княжеским домом и земельными аристократами. Эти инклюзивные отношения отличали новое государство от автократических Испании и Франции: они давали капиталистам долю власти, которую они использовали для продвижения своих интересов через "непропорциональное влияние на конечное размещение государственных ресурсов"..

Однако республику нужно было создавать на суше: политическая воля к победе заставила различные группы интересов, как земельные, так и морские, объединить свои ресурсы, принять военного лидера и финансировать создание профессиональной армии и массивных укреплений для ведения войны, в которой требовалось превзойти в войне на истощение людских и экономических ресурсов самое могущественное государство на земле - Испанию Габсбургов. Хотя военно-морская деятельность сыграла полезную вспомогательную роль в восстании, она не могла ни обеспечить, ни гарантировать территориальную целостность нового государства. Напротив, островная Англия обеспечила территориальную целостность в основном военно-морскими средствами. Кампания Армады 1588 г. имела значительные последствия для голландцев, но они закончили борьбу за независимость шестьдесят лет спустя. В 1600-1609 гг. подавляющий приоритет сухопутной войны и связанные с этим расходы не оставили голландцам иного выбора, кроме как положиться на военно-морские методы частного предпринимательства. При этом нет оснований полагать, что они создали бы постоянный флот даже без сухопутной войны. Республика не была морской державой: в ней главенствовал штадхолдер - принц из дома Оранских-Нассау, занимавший должность генерал-капитана, военачальника, находящегося на полпути между венецианским дожем и королем. Принц также занимал должность генерал-адмирала, но никогда не командовал на море и оставлял управление флотом другим. Стадхолдеры обеспечивали независимость Нидерландов во главе армий, а не флотов. После 1609 г. сменявшие друг друга штадхолдеры стремились к наследственному статусу, опираясь при этом на армию. Против таких княжеских амбиций выступали протогород-государство Амстердам и провинция Голландия, которые предпочитали мирную торговую политику, обеспеченную мощным флотом морской республики. Амстердамская программа развития морского флота далеко не всегда становилась общепринятой национальной идентичностью и оставалась спорным вариантом в ожесточенных политических баталиях, расколовших республику. Борьба между этими диаметрально противоположными концепциями государства определяла голландскую политику в XVII веке. Власть переместилась с суши на море, от князя к республике, а морская торговля и империя создали короткий "золотой век" огромного богатства и культурной изощренности.

Доводы Амстердама отражали реальность, в которой корабли и торговля доминировали в экономике страны: более 40% рабочей силы прямо или косвенно работали в морском секторе. В течение двух столетий Республика защищала свое судоходство в мирное и военное время с помощью крейсерского флота, напрямую связанного с торговлей посредством местного налогообложения. Однако ей так и не удалось должным образом профинансировать эти силы: налоги уклонялись или не платились, а "раздробленный характер голландского общества постоянно препятствовал действиям в национальном масштабе". Голландское государство, состоявшее из семи провинций, так и не приняло морскую мощь в качестве основного национального проекта.