Московская стена

Кольке вспомнился удивительный сон, приснившийся аккурат после их с Вороном возвращения в отряд. Из белоснежных, зубчатых стен Новодевичьего монастыря вырастает громадного роста, до неба, светящаяся серебристая фигура. В ней, откуда-то знает Колька, заключено бессчетное число человеческих душ. Они соединились и все вместе возродили Адама, первого человека, с которого и началось человечество, когда тот будто разбился на множество осколков. Фигура поворачивается спиной и начинает удаляться громадными шагами. Колька хочет догнать ее, старается бежать изо всех сил, кричит, чтобы подождали. И просыпается…

Притухший опять разговор запустил дальше по кругу англичанин.

– А вы, Сима, что дюмаете?

Дюмаете. Кольку резанул по уху взявшийся неизвестно откуда акцент. С чего бы это? Тут его осенило – ох, неужели англичанин в нее втюрился? Он снова увидел перед собой мелованное, белое, как у ощипанных куриц, горло генерал-губернатора и содрогнулся всем телом.

– Звучит интересно. Меня всегда занимали попытки смешать физику, биологию, историю и так далее в нечто целое, живущее по одним законам. Есть только один вопрос. А что же человек? Его личный выбор, если народ это просто биологический организм, подчиненный определенному циклу? Вот сейчас – Россия, получается, спит глубоким сном. И что же нам делать? Тоже спать?

– Нет конечно же, – рассеянно ответил физик, думая, похоже, уже о своем. – Фаза общей активности не может начаться просто так. Нужен начальный импульс. Вот и ваш личный выбор.

– А если импульса не будет?

– Сон может стать летаргическим.

Не выдержал, взорвался молчавший до того Ворон.

– Да нет, давайте просто расслабимся! Примем все, как есть! Подождем лет сто, пока само собой все не рассосется… Нет, менять надо эту вашу чертову народную генетику, качели эти… Вверх, вниз… Хотя бы и хирургическим путем менять!

Здесь машину шибко тряхнуло на занесенном гнилыми листьями ухабе, и все надолго замолчали. Из-за слова хирургический в Колькиной памяти возник безымянный фильм из довоенного прошлого: какой-то ученый сделал операцию и превратил собаку в человека. Представив, как в джипе вместо них пятерых едут на самом деле пять собак разных пород, Колька вздохнул расстроенно: ничего умного про русский народ в голову так и не пришло. Стрелять-то он может, конечно, не хуже других, но вот с возвышенными разговорами у него зияющий пробел.

Вскоре пришлось свернуть с московского автокольца, вполне себе проезжего и не раздолбанного – кто-то навалил поперек бетонных блоков, не объедешь. На Щелковское шоссе пробирались почти огородами, потеряли часа три. Въехали на него уже ближе к полудню, недалеко от железнодорожного переезда с мертвым семафором и обвалившейся частично эстакадой. Сразу за переездом Колька приметил справа от дороги странный указатель – металлические остроугольные звезды с четырьмя лучами и название – «Звездный городок».

– Наших космонавтов там готовили, – вздохнул тяжело в ответ на его вопрос физик. – Помнишь, мы когда-то корабли в космос запускали?

Колька, странное дело, помнил. В голове вертелась фамилия Гагарин и еще слово «луноход». Но он даже не успел сообразить, что же это такое – луноход.

– Люди, – прохрипел вдруг Ворон, и в этом хрипе было что-то звериное – страх и одновременно агрессия. – Там, в лесу. Готовь пушку.

Справа по ходу движения началась ограда из мощных каменных колонн, соединенных тяжелой чугунной решеткой. Прежде, видимо, ограду красили в белый цвет, сейчас же колонны были покрыты грязными разводами от дождей и снега. Располагался здесь то ли городской парк, то ли санаторий. Между толстых, корявых стволов деревьев Колька различил силуэты – человек двадцать, может больше, бежали им наперерез. Ворон как раз объезжал по краю огромную, словно лунный кратер яму. Опустив дрожащей рукой стекло, Колька выставил наружу автоматное дуло. Взял на прицел ограду. Из парка донесся жуткий, воющий звук – он не сразу распознал в нем человеческий голос.

– Стой!

– Стой, стой! – подхватили как боевой индейский клич еще десятки голосов.

– Стреляй! – выдохнул Ворон, обеими руками пытаясь выиграть схватку с непослушным рулем.

Худые, заросшие бородами, кое-как одетые люди, похожие скорее на стаю обезьян, обсыпали железную решетку. Все с железными трубами, которые они ловко пробрасывали на ту сторону ограды перед тем, как взобраться наверх. Видимо, предпринимали такой маневр не впервые.

– Стреляй же, мать твою, стреляй! – заорал дурным голосом Ворон, выводя машину по дуге.