Московская стена

– Помните, рассказывали мне про ген русского народа? Подумал – вдруг он хранится как раз там, куда мы едем? Представьте: в древнем, завешанном паутиной монастырском погребе стоит такой здоровенный, покрытый ржавчиной железный сундук. А внутри – холодильник с абсолютным вакуумом. В нем золотая капсула.

Самое странное, она и правда это представила. Так явственно, что из сундука-хранилища на нее снова ощутимо повеяло холодом.

– Думаете? Похоже на сказку про Кощея, которую я вам вчера рассказывала. Сразу после сказки об Илье Муромце.

– На Кощея скорее походил тот господин, что угощал нас самогоном. Кажется, нам вообще повезло, что мы оттуда смогли уехать.

Сима передернула плечами, припомнив Ивана Федоровича. Но вдруг тут же сказала с неожиданным воодушевлением, представляя при том красноватый, разбухший нос главы республики:

– Но он все-таки отпустил нас, правда? Будем за это благодарны… Его можно понять. Времена такие, что каждый за себя. Представьте только, с какими трудностями сталкиваются люди, живущие в этом городе! Просто Средневековье какое-то! Сколько сил нужно, чтобы оставаться человеком!

Джип свернул направо, огибая по периметру едва различимый в тумане земляной вал с кособокими деревянными укреплениями. Проехал, то и дело вздрагивая на ухабах, с пару километров и уперся в высокую железнодорожную насыпь, что словно еще одной стеной опоясывала городище. Поднырнув под нее, протиснулся через узкую каменную арку – и тут окончательно вырвался на свободу. В простор бесконечных, непонятно зачем придуманных полей, волнами откатывавшихся к горизонту по обе стороны от дороги.

* * *

Уже ближе к полудню, миновав без всяких встреч и приключений приличный отрезок пути, они съехали за Владимиром на Горьковское шоссе. Трасса эта выглядела мрачно, даже угнетающе. Когда-то именно по ней на протяжении месяцев шел основной поток беженцев на восток, а банды оборотней находили себе здесь постоянную поживу. Дорогу траурной каймой обрамляли с двух сторон брошенные автомобили – часто с пулевыми пробоинами, битыми стеклами и вспоротыми багажниками. Тут же, в придорожных канавах, мародеры сваливали ненужные им вещи – детские коляски, тюки с одеждой, пустые чемоданы. Все указывало на то, что для множества беженцев путешествие по этим местам оказалось последним. Сима смотрела через силу по сторонам – не могла себя заставить не смотреть. Трагедия, случившаяся здесь, до сих пор не ушла отсюда. Тысячи людей оставили тут свою боль, унижение, отчаяние, страх. Как радиоактивная пыль все это осело на асфальт и излучало в пространство опасные, убивающие любую радость микрочастицы.

Но прошло полчаса, час. Случилось то, чего Сима сама не ожидала. Глаза мало-помалу привыкли к жутким декорациям. Теперь все сливалось в одну бесформенную массу, как на бесконечной свалке, где для обычного восприятия нет уже отдельных, имеющих ценность предметов. Лишь иногда взгляд цеплялся за необычные, выступающие из фона детали. Чудовищный и одновременно впечатляющий как останки динозавра скелет сгоревшего бензовоза. Красная то ли куртка, то ли пальто, флагом развевающаяся на остове светофора. Грузовой вагон, непонятно как съехавший по склону с железнодорожного моста и наполовину перекрывший шоссе. Точно так же Сима заметила и самый первый бумажный листок. Белая точка, потом квадрат на стене обмазанного копотью придорожного магазина. Свеженький, ослепительно-белый, он походил на подснежник, сияющий посередине моря грязного, умирающего снега. Сима медленно проводила его глазами, без единой мысли о том, что это за бумажка и откуда она здесь. Но через пару километров им попался еще один, теперь на колонке заброшенной бензозаправки. Увидев третий, Сима не выдержала:

– Ворон, остановите машину!

Выскочив из джипа, подбежала к бетонной автобусной остановке и, задержавшись там на полминуты, аккуратно отклеила листок от стены.

– Что такое? В чем дело?

Командир был очень недоволен паузой в движении. Думал, женщине приспичило, а тут какая-то блажь. На неподвижную машину напасть – раз плюнуть. Даже стае бродячих собак.

Сима с нехорошей, нервной улыбкой протянула командиру бумажный лист. Черные, размазавшиеся от дождя буквы бесенятами заплясали в глазах у Ворона. В салоне запахло типографской краской.

– Думаю, вам тоже полезно почитать. Можно вслух и с выражением.

Ворон, наконец пробежав хмуро текст глазами, вслух читать не стал. За него это сделал Быков, которому он передал бумажку.