Московская стена

Теперь они ехали не строго на восток, а брали сильно южнее. В монастыре посоветовали по широкой дуге объехать Нижний, где у банды Генерала размещалось что-то вроде регионального филиала. Поначалу джип возвращался на трассу чуть ли не лисьими тропами. Третью ночь потому пришлось провести в лесу. Спали не вылезая из машины, едва приоткрыв окна для свежего воздуха. С утра на скорую руку разложили костер, вскипятили чаю, а потом, молча поев, снова двинулись в путь. За рулем сменяли друг друга каждые два часа: Ворон, англичанин, потом Колька. До конца светового дня командир надеялся достичь Казани. Там, рассказывали, царили тишь да благодать. Как началась вселенская заваруха, у власти закрепились исламисты, сумевшие быстро наладить жизнь в городе. Физик называл это заумным, но невероятно красивым словом – теократия [40]. Со слов монахов, с бандой Генерала у казанцев отношения особо не сложились. На то и была надежда. Накануне, когда уже садились в машину, Колька ненароком подслушал, как монах Константин наставлял Ворона перед дорогой:

– Будем за вас молиться, чтобы доехали, получили в Казани кров и защиту. Пусть люди в другой вере живут, но зло причинять у них тоже грех, а путников привечать – добродетель! Только поезжайте на юг, через Арзамас. С Божьей помощью доберетесь!

До Казани еще пилить и пилить, а Кольке уже вовсю мерещится загадочное, волшебное ханство из сказок «Тысячи и одной ночи», которыми зачитывался он в довоенном детстве. Вот, на горизонте возникает частокол из тонких шпилей минаретов, как копья пронзающих черное, заполненное бесчисленными звездами небо. Колька вдыхает горячий воздух, пропитанный острыми, пряными запахами. Слышит протяжные, без начала и конца, завывания мулл. А еще прямо перед ним – полупрозрачные, блестящие занавеси в окнах гарема. Манят, колышутся от ласковых поглаживаний ночного сквозняка, иногда приоткрывая едва различимые обнаженные женские силуэты. Колька щурится, почти до упора выкатывает глаза, пытаясь усилием воли проникнуть взглядом за занавеску… Тут в другой ощущаемой Колькой реальности, на дороге, что-то зацепило его внимание. Прямо по курсу, на голубом клочке между двух пушистых облаков, нарисовалась жирная, наглая точка. Еще секунда, и Колька осознал – точка движется.

«Птица. Здоровенная какая птица. Аист, наверное», – подумал он, лениво проводив точку глазами. Та, нырнув за деревья, исчезла на пару минут, чтобы затем появиться слева от шоссе. Теперь Колька уже чем угодно мог поклясться – это не птица.

– Ворон, – неуверенно толкнул он локтем в бок заснувшего командира. – Ворон, здесь самолет.

Когда командир, мыча спросонья, протер наконец глаза и глянул через лобовое стекло, уже четко можно было различить очертания параплана – зеленое клиновидное крыло и под ним сидящего на сиденье человечка. Стрекот мотора был слышен даже при закрытом стекле. Командир никак не успел выразить своего мнения, а с другой стороны дороги появилась еще одна точка – второй, точно такой же летательный аппарат.

– Кто это такие? – прохрипел Ворон, видимо по-прежнему плохо соображая со сна.

– Точно не спортсмены. Скорее всего, разведчики.

От слов англичанина Ворон сразу проснулся. Заорал, начав отчаянно тыкать Кольку в плечо:

– Тормози, Головастик, тормози!

Едва машина, взвизгнув испуганно от Колькиного удара по тормозам, замерла на месте, уткнувшись криво в обочину, командир схватил свой «Калашников» и проворно выскочил наружу. Оба параплана теперь кружили неподалеку друг от друга, словно совещаясь, что же им предпринять. Вскинув автомат на плечо и тщательно прицелившись, Ворон начал спокойно, как в тире, бить по ним короткими, сухими очередями. Казалось, порхающие в небесной вышине машины только насмехаются над его тщетными усилиями. Но вдруг Колька увидел, как один из парапланов начал заваливаться на бок, а затем неожиданно под острым углом устремился камнем вниз. За линией деревьев что-то хлопнуло, а спустя полминуты оттуда потянулся вверх тонкий столб черного дыма. Ворон дострелял магазин до конца, но второй параплан, рассерженно жужжа, без всякого ущерба для себя сделал над ними еще один круг, а потом скрылся в том направлении, откуда они приехали.

– Вылезай, растяпа, – злобно бросил Кольке Ворон, проводив параплан глазами. – Почему не стрелял-то? Совсем раскис от всей этой поповщины?

Они торопливо перенесли из фургончика в джип тяжеленный мешок с заряженными магазинами и несколько автоматов. Раздали всем оружие – даже Симе достался свой «калаш». Она взяла его очень серьезно, сказала тихо:

– Сомневаюсь, что смогу стрелять в живых людей.

Колька удивился, вспомнив перерезанное горло губернатора Москвы. У Ворона, похоже, удивляться уже не было времени.

– А представьте, что с вами парни из банды Генерала сделают – и сразу получится.