Московская стена

– Да ничего не надо строить. История – просто биологический процесс. Одни виды людей борются с другими. Разве у природы есть какая-то цель? Война всех против всех. Смысл в контроле, здесь и сейчас. Кто и кого контролирует – соответственно, кто сколько потребляет. Что будет хотя бы через день после моей смерти – да плевать…

Озвученный Генералом манифест почти дословно был предсказан запрятанной в голове Быкова мощной вычислительной машиной. Это, с точки зрения физика, выглядело как чистой воды антиистория. Не чудесное превращение обезьяны в незапланированное природой сверхсущество путем ее кропотливого очеловечивания, а, напротив, постоянное разжигание в человеке животного ради того, чтобы иметь возможность относиться к нему соответствующим образом. Бить, если не слушается, и потреблять когда надо.

«Потребление, – размышлял с тоской Быков. – Вот главное проклятье человечества и человечности. Жажда потреблять все больше, измерять жизнь контролем за материальными вещами, их количеством и качеством. Изначально вроде бы безобидное стремление к бытовому комфорту. Но на уровне философском – желание превосходства, доминирования над другими, выраженного в размере твоей доли от общего потребления. Отношение к вещам заменяет отношение с людьми. А потом и люди вокруг тоже становятся вещами. Вся концепция этого выродка происходит именно оттуда, из общества тотального потребления».

– Над чем таким монументальным задумались? – по-прежнему благодушно улыбаясь, Генерал взял со стоящего перед ним столика на колесах уже приготовленную для раскуривания сигару и щелкнул зажигалкой. – О судьбах России? Угадал? Через двадцать минут, кстати, начнется спектакль. Знаете какой? «Вишневый сад»… Хе-хе… Как там классик написал? Вся наша Россия – это вишневый сад… Н-да, вырубили его, вырубили под корень. Вот вам и судьба России…

Затянувшись сигарой, Генерал погрузился в изучение отпечатанной видимо специально для него программки спектакля. Потом, сладко улыбнувшись чему-то под седыми, плотными усами, налил себе еще конька, со смаком выпил и медленно зажевал слегка подвядшей попкой лимона. Сказанное следом, однако, прозвучало неожиданно сухо.

– А теперь без лирики, о деле. Рассказывай, дорогуша, почему мне за тебя предложили миллион евро. Ты, часом, не алхимик?

По тону Быков понял – собеседника действительно очень интересует данный вопрос. Он намеревается получить на него максимально исчерпывающий ответ. Потому, возможно, физику неудержимо захотелось ответить так, чтобы это наглое, откормленное, упоенное собственной мерзостью существо почувствовало, что отнюдь не всё в мире находится в его власти.

– Ну спросите у тех, кто предложил. Думаю, им лучше знать, откуда такая цена.

Выпучив до максимально допустимых пределов глаза от удивления, Генерал положил дымящуюся сигару на край массивной пепельницы из зеленого камня.

– А вы того, интеллигент с характером? Ну что же, уважаю! Очень даже уважаю. Более того, готов пойти навстречу! Испытать, так сказать, границы вашей твердости.

Уже только от того, что Генерал перешел на «вы», Быкову физически подурнело. Но он знал – такого финала не избежать в любом случае.

– После завершения спектакля, то есть часа через два, мы с вами вернемся к этому разговору. Конечно же, портить столь ценный товар стоимостью в миллион – а может быть, и того больше – я не посмею. Но у нас есть ваши спутники, способные послужить, так сказать, материалом для эксперимента. Думаю, партизан и иностранец вас мало волнуют. А вот женщина и мальчишка как раз способны нам помочь… Начнем, я думаю, с женщины. Как насчет того, чтобы посмотреть отсюда групповое изнасилование на сцене? Если же вам это понравится, тогда продолжим с мальчишкой. Не знаю еще, что мы с ним сделаем, но, уверяю вас, будет душещипательно… Пока же идите, побеседуйте с друзьями. Расскажите, какие роли им придется ради вас сыграть на этой сцене… Еще коньяку? Ну как хотите… До скорой встречи!

Ноги разбухли, стали совершенно слоновьими. Он еле встал. Чувствовал в себе присутствие одного-единственного желания: нажать на какую-то кнопку и просто перестать существовать. Откуда, почему в мире присутствует закон, по которому таким как Генерал позволяется безнаказанно насиловать добрых, но слабых людей, заставляя их становиться своими соучастниками? Вспомнив об оставшейся в ложе бутылке коньяка, физик с вожделением облизнул сухие до онемения, будто чужие губы. Надо было взять с собой. Попросить еще. Мертвецки, до дурноты напиться. Перейти в состояние ничего не требующего от тебя небытия и остаться там навсегда.

* * *