Московская стена

План – безумный, но при том бесшабашно веселый, карнавальный – наверное как нельзя лучше подходил для людей, которых с минуты на минуту собирались лишить жизни. Даже Быков, завороженный до того неподвижными зрачками смерти, гипнотизировавшими его через глазницы Генерала, смог стряхнуть с себя болезненное оцепенение и торопливо расхаживал вдоль вешалок с костюмами, подыскивая себе подходящий размер. Все пятеро, словно ночные воришки в магазине, разбежались по просторной, пропахшей нафталином Комнате Перевоплощений, из дверей которой можно выйти кем угодно. Когда встретились вновь через десять минут, поразились, каждый по-своему, как вольно обращается сегодня Вселенная с земными законами. Забавляется, играет, монтируя вместе, казалось бы, не совместимые по сюжету сцены. Здесь очевидно присутствовал неприкрытый, выпяченный гротеск. Очевидный намек на игры высшего разума. Калейдоскопом парадоксальных ситуаций тот хотел показать отчаявшемуся, потерявшему веру в спасение смертному – не унывай, любая логика событий может лопнуть как мыльный пузырь, оказаться миражом и условностью. Каждый сам волен написать для себя сценарий, стоит только захотеть. Их переодевание обернулось превращением. Надев маски, они заодно оставили и ту реальность, в которой играли роль ничтожных, безропотных жертв в лапах злодея Генерала, поменяли ее на другую, параллельную, а может, даже перпендикулярную. Только этим, ничем больше, Быков мог объяснить все произошедшее после.

Компания ряженых получилась словно на утреннике в детском саду. Сам физик, облачившийся в сюртук, бороду до пояса и белый накладной парик. Сима в черной, с золотыми блестками полумаске и пышном платье наполеоновских времен. Голдстон, закованный с головой в алюминиевые латы. Ворон в красном трико, носатой личине и рожками Сатаны на голове. Похожий больше на гнома Колька в шубе и колпаке Деда Мороза. Без напряжения и холодного пота, болтая о каких-то глупостях, они миновали несколько безоконных коридоров и узких лестниц, очутившись вскоре в основных помещениях театра, где через каждые двадцать метров им попадались одетые в пятнистую униформу охранники из свиты Генерала. Те хмуро косились на вальяжно шествующих актеров, глупо улыбались, безразлично зевали – делали что угодно, только не задавали вопросов. Лишь у выхода, в пропахшем угольным духом холле, один из них все-таки удосужился поинтересоваться:

– А вы куда намылились, господа актеры?

Все так же легко, не испытывая и тени былого ужаса перед Генералом, физик отмахнулся от охранника:

– Господа актеры честно отыграли сцену и теперь им выходить только в последнем акте… День рождения у меня сегодня. Отбежим по-быстрому домой, тут недалеко, пропустим по одной. Чтоб вдохновенья побольше было. Генерал – он же любит, чтоб с вдохновеньем играли. Понимаешь? В общем, пять минут туда, десять обратно…

Охранник, завороженный именем Генерала, ничего не возразил. Даже поздравил с днем рожденья. Впрочем, Быков сам чувствовал – чудо рождения, явления в мир, теперь через побег от смерти, происходит с ним сейчас во второй раз. Свершилось оно, похоже, в тот момент, когда, обманув последнего цербера ада, пятеро вышли из театра через трехметровую, скрипящую как в доме привидений дверь. Огромная, пустая площадь перед зданием открылась им словно абсолютно свободный, заполненный бесконечным количеством возможностей и случайностей мир. Но опять – случайности выпадали именно те, что были нужны. У Ворона, к примеру, немедленно обнаружились запасные ключи от джипа, которые почему-то не отобрали при обыске вместе с двумя пистолетами и ножом. Впрочем, все оружие лежало тут же, на заднем сиденье автомобиля. У Быкова вдруг появилось странное, почти извращенное желание задержаться здесь еще ненадолго. На пять, десять минут продлить это недоступное обычному человеку ощущение неограниченной власти над событиями, которые происходят не с ними, а по их воле. Когда машина тронулась с места, физик с сожалением почувствовал, как сладкое наваждение, заколебавшись будто колпак из плотного, нагретого воздуха, пропускает их сквозь себя. Сказал наконец то, что хотел сказать едва они вышли на улицу, но молчал из страха спугнуть удачу.

– Похоже, никто из них не читал «Вишневый сад».

Повисла пауза. Потом сидевший за рулем рогатый Сатана-Ворон повернувшись к нему, улыбнулся зловеще, блеснул редкими, желтыми зубами:

– Им было не до того. Они его уже вырубали.

* * *