Московская стена

В земной жизни перевозчика через Стикс звали Егор. Егор Клочков. Было у него еще и какое-то мусульманское имя, но он на нем не настаивал. Рыжий, веснушчатый парень лет за тридцать с широкими редкими зубами и добродушной улыбкой рубахи-парня. К удивлению Ворона, встретившие их на мосту через Волгу «исламисты» по именам в большинстве своем тоже оказались чистокровными русскими. Иванами, Андреями, Александрами.

– Для русских в исламе – единственное спасение. У русского человека в голове вечно каша: кто виноват, что делать? Христианство – оно для нашего человека, ленивого и испорченного, слишком мягко́ и необязательно. Чересчур много свободы дает. А русский со свободой своей совладать не способен. Ему нужно другое – жесткое, ясное, чтоб всегда в тонусе был. В исламе никаких шатаний и брожений нет, потому здесь русский преображается. Когда я в мусульманство перешел, мозги сразу на место встали. Надо, чтобы люди в Бога верили, не пили, не распутничали, чувствовали себя одной семьей, тех же, кто по закону жить не хочет, были готовы заставить себя уважать. Вот рецепт счастья для русского народа. Сами увидите – здесь у нас почти рай по сегодняшним меркам. Преступность нулевая, народ не голодает, детсады и школы работают. Бабы рожают как на конвейере. Потому что появилась возможность растить нормальных людей. Дети эти – не только наше будущее. Всей России.

Глаза у Клочкова спокойные, умиротворенные. Даже, похоже, слегка светятся от удовольствия, что он разделяет такое вот замечательное мировоззрение. Вещает рыжий парень о русском мусульманстве медленно, торжественно, будто подстраиваясь под величественный ритм Волги, текущей за окном микроавтобуса, на котором их везут в Казань. Язык очевидно смакует прежде чужие слова: умма, тарикат, джамаат, мазхаб[45]. О себе же рассказывает, напротив, сжато. Слова кладет плотно, без зазоров.

– Природа у меня такая, неспокойная. Хотелось что-то для людей делать, жизнь вокруг улучшать. Человек я, как поняли, русский. Пробовал сначала ходить в православный храм, найти там единомышленников для конкретных дел. К примеру, беспризорников занять чем-то полезным. Но батюшка до таких затей был не охоч, не знал, как от меня отделаться. Тут книжка мне подвернулась, как сейчас помню – «Революция пророков» Джемаля[46]. Там все ясно было, как по нотам. Даже еще лучше. Первый шаг, второй, третий. Готовая программа. Так и пошел я ислам принимать. Произнес шахаду – и словно в другой мир попал.

Так Клочков оказался в русской исламской ячейке «Белые волки». Собирались три раза в неделю в Дворце молодежи, занимались стрельбой из пистолета и карате, на теоретических занятиях лениво ругали шиитов[47] и обсуждали «исламскую революцию», которая непременно победит когда-то в отдаленном будущем. Едва центральная власть пала и все начало погружаться в хаос, Клочков воспринял это как знак – будущее наступило раньше, чем ожидали. Собрал «белых волков», всего человек сто, и, помолившись, отправился брать власть – квартал за кварталом. Когда, наконец, их стали признавать, из довоенного населения города в миллион двести тысяч осталась половина. Теперь они граждане провозглашенной в Казани мусульманской республики. Насильно в ислам никого не обращают, но те, кто его принял, имеют серьезные льготы – могут владеть оружием и получают в пайке вдвое больше муки. Во главе республики – триумвират, двое татар, один русский. Каждый заправляет собственным «военным округом». Один – Казань, где верховодит Клочков, остальные два – нефтедобывающие промыслы. Нефть, бензин – главное местное богатство.

– Генерал нас ненавидит из-за нефти. Чистая экономика, никакой идеологии. К исламу он равнодушен. У него один бог – власть. С нашей нефтью смог бы до самого Урала все себе подчинить.

В голосе Егора слышится гордость: такой могущественный человек как Генерал – и ненавидит казанцев. Нефтяные месторождения на юго-востоке от Казани и два НПЗ[48] в городе – давний предмет его вожделений. Но у мусульманской республики очень приличная по численности и боеспособная армия. Есть танки, БТРы, даже несколько «Градов». Пока дело доходило только до стычек и обстрелов, хотя Клочков уверен – рано или поздно не избежать большой войны.

– Мы у Генерала как прыщ на носу. Руки сами чешутся, чтобы от нас избавиться.

От моста до Казани недалеко, с полчаса езды вместе с блокпостами. Пока они едут туда на чистеньком микроавтобусе, Ворон подробно обсуждает с Клочковым то один, то другой аспект обороны республики. Убеждается: все организовано грамотно и по делу. Главное, в войсках суровая дисциплина, в каждой роте свой имам-комиссар. Обсуждают они и разведку – раз Клочков самолично поджидал джип на берегу, значит знал про беглецов.

В ответ на прямой вопрос их спаситель самодовольно ухмыльнулся. Да, есть чем похвастать: