Московская стена

Звучало это, по мнению Ворона, как ненаучная фантастика. Чтобы попасть в Альметьевск, нужно выбраться из Казани, уже, похоже, занятой войсками Генерала. Даже так – для начала просто живыми и невредимыми выехать из кремля, который теперь начали обстреливать из танков еще и с севера, со стороны города. Едва джип проехал с десяток метров, по ушам вновь хлестанул прежний свистящий звук и за спиной оглушительно громыхнуло. У белой башни с часами, через которую заезжали в крепость, тоже шел бой. Засев за зубцами стен, бойцы огрызались очередями из автоматов по наступавшему врагу. Притормозив у самых ворот, Клочков выскочил из машины и, закинув автомат за спину, начал остервенело карабкаться по лестнице на стену.

– Он сумасшедший. Это самоубийство.

Ворон, оглянувшись на Симу, встретился с ее стеклянным, застывшим взглядом. Сказал зло:

– Есть план получше? Давайте, предлагайте пока не поздно.

Наверное, он и сам особо не верил рассказам про Альметьевск. Но точно знал: Клочков не сумасшедший. Сделает все, чтобы они выбрались отсюда.

Вскоре тот вернулся и молча сел за руль, мельком взглянув на часы. Еще через две минуты подъехали два джипа, черные «гелики» с приделанными сзади, как у тачанок в Гражданскую войну, ручными пулеметами. Один встал впереди них, другой сзади. Клочков вдруг повернулся и глянул на Кольку. Смотрел на него довольно долго, словно вспоминая что-то.

– Н-да, угораздило же тебя родиться в такое время, – пробормотал он наконец и нетерпеливо дал длинный звуковой сигнал.

Откуда-то послушно прибежали человек десять в черном. Трое принялись здоровенными молотками выбивать заложенный в пазы деревянный брусок, закрывавший ворота. Секунда, другая – и ворота распахнулись. Передний джип, завизжав колесами по брусчатке, почти выстрелил с места. Клочков вдавил педаль газа и понесся за головной машиной – по прямой, никуда не сворачивая. Скорость была километров сто в час. Безлюдную улицу освещали романтичные пушкинские фонари – но холодно-желтым, кладбищенским светом. Как только проскочили придавленную огромной фигурой-памятником площадь перед кремлем, звуки стрельбы сразу остались позади, но лицо Клочкова по-прежнему было напряжено так, словно он тягал пудовую гирю. Как оказалось, не зря. Ворон даже не понял сначала, что случилось. Передняя машина, которая шла метрах в тридцати от них, вдруг отчаянно зажгла стоп-сигналы. Клочков тоже ударил по тормозам и, уходя от столкновения, начал уводить автомобиль влево. В голове у Ворона пронеслась безумная мысль про женщину с коляской. Но тут краем глаза он успел заметить, как из прикрытой желтым особняком боковой улицы на дорогу высовывается дуло танка, который, по всей видимости, намеревался свернуть на ведущую к кремлю дорогу. Потом истеричный визг покрышек по асфальту, зигзаг красных фонарей и металлический удар, после которого, скорее всего, джип охраны превратился в смятую консервную банку. Что именно там случилось, Ворон так и не узнал. Клочков все-таки чудом сумел вывернуть руль, свернуть влево. Джип нырнул между двух столбов в распахнутые ворота, ускользнув в подворотню. Потом с апокалиптическим грохотом въехал прямо в стеклянные двери какой-то проходной, срезая под корень на своем пути металлические барьеры и турникеты. Только здесь, уже частично погасив скорость, машина освободилась от власти водителя. Как снаряд пробив насквозь препятствие, взмыла свободно вверх и, приземлившись обратно на колеса, не удержалась, завалилась на бок.

* * *

Уезжая из партизанского лагеря, Голдстон пожелал себе на дорогу одного-единственного чуда. Но чудеса, однажды начавшись, сыпались как из рога изобилия. Вот и сейчас непонятным образом все остались целы и невредимы. Если не считать, конечно, машины. Несколько ударов, смявших капот, стали для нее повреждениями, несовместимыми с жизнью. Но общий итог был все-таки в их пользу. Танк, с которым джип едва не встретился лоб в лоб, прогрохотал совсем близко, но все-таки проехал мимо, пока они, беспомощные как котята, выбирались по очереди из лежащего на боку автомобиля. Голдстон, помогавший Симе карабкаться через дверцу, почувствовал, как дернулась от этого звука ее ладонь. В суматохе, но без паники, разбирали и паковали по рюкзакам поклажу. Потом довольно бестолково пытались решить, как поступить дальше. В конце концов, все опять взял на себя Клочков. Голдстону он показался помесью осла и вечного двигателя. В их случае скорее плюс, чем минус.

– Пошли за мной, – почти приказал Клочков, когда все, что можно было вытащить и унести, разместилось у них за плечами.