Московская стена

Когда Генерал встал с места, то, казалось, его грузная, широкая фигура угрожающе заполнила собой все свободное пространство под куполом палатки. Даже не взглянув на Ворона, он направился к выходу, шумно отдернул тяжелый брезентовый полог и вышел. Ворон мысленно поразился душевным силам Быкова, беседовавшим в Чебоксарах с этим человеком целый час. Потом, не спрашивая, присел на оставленный Генералом стул.

– Забудем о прошлом. Кто и почему виноват. Оно потому и прошлое – прошло, миновало, забылось… А вот будущее. У вас есть мысли, как должно оно выглядеть? Как его можно достичь?

Лукин молчал. Понял, что общей нравоучительной преамбулы никак не избежать, надеялся так миновать ее побыстрее.

– Нет мыслей? – Ворон не сдерживался, позволил себе максимум снисходительности в голосе. – Какая жалость!.. А вот у меня есть кое-что даже получше. Само будущее. Находится в кузове грузовика, на котором я приехал. Весит миллиграммы, но по мощности равно атомной бомбе в двадцать килотонн.

Облизнув языком тонкие губы, Лукин просипел:

– Миллиграммы? Что же это такое?

– Какая-то там плазма или идеальная жидкость. Суперисточник энергии. Точно такой же заряд выкосил весь лес на площади в тысячи гектар. Рванет, если не подключить к розетке через десять часов… Доставил сюда лично вам, чтобы показать, как все серьезно. Настолько, что если договориться с живущими в поселке учеными, можно сам ход истории поменять. Понимаете мой тонкий намек? Обстрел из пулеметов – не лучший аргумент в таком разговоре. План ваш, похоже, был не очень проработан. Генерал придумывал, да? Я угадал?

Лукин снова, как и утром, на дороге, почувствовал короткое, импульсивное, одноразовое раскаяние. Территория, по непонятным причинам выпавшая на тридцать лет из-под контроля центральной власти, смогла достигнуть невероятного. Было очевидно: встрой они этот научный городок в общую систему распределения бюджетов, бесконечных проверок, рутинных распилов и откатов, все закончилось бы по-другому – ничем, пустотой, бессмыслицей. Но какой же следует отсюда философский вывод? Что власть все эти годы существовала только для себя? Была по отношению к народу лишь чужеродной, кровососущей надстройкой? Скорее мешала, чем направляла? Может, власть вообще существует только для того, чтобы удерживать человека от просветленного состояния, когда никакая власть ему не понадобится вовсе? Чушь, нелогичная чушь! Им просто повезло. Фактор гения-одиночки. Такое в истории случается. Раз в сто лет стреляет даже незаряженное ружье… Раскаяние быстро, словно легкий газ, улетучивалось, а на его место заступали раздражение и злость.

– Что вы предлагаете? – спросил Лукин с характерным сухим скрипом в голосе, которого до паники боялись его помощники.

Вспомнив снова их первую встречу, Ворон снисходительно ухмыльнулся. Вообразил, что, спустя десять лет, наконец-то поменялся с Лукиным ролями.

– В принципе, эти ученые весьма симпатичные люди. Один только недостаток – готовы работать на любого, кто даст им денег на их шайтан-машинки. А еще они очень не любят любые проявления неинтеллигентности. Банда Генерала в этом смысле гораздо менее привлекательна, чем европейцы с хорошими манерами. Вам лучше избавиться от сомнительных соратников. Затем начать переговоры.

Лукин медленно, почти незаметно, втянул, как кошка когти, пальцы, крепко сжал ладони в кулаки.

– Вас не должно волновать, кого я взял сюда с собой. Все вопросы решаются мной лично.

Он сидел и размышлял совсем не о том, о чем наставлял его Ворон. Все неожиданно чудовищно усложнилось. Прежде расклад выглядел простым, как таблица умножения. У него был важный актив, нужный европейцам – газ и нефть. Вопрос заключался в цене и физическом контроле трубы, от которого эта цена во многом зависела. После военной операции в Москве он достиг всех поставленных целей. Трубопроводы передадут под его охрану, цена вырастет почти в два раза. Появление неких ученых с чудо-плазмой в пробирке, которая, похоже, должна стать не менее важным, чем газ с нефтью, активом, ломала всю схему. Как появление актива номер два повлияет на стоимость актива номер один? Не станет ли появление актива номер два причиной пересмотра всех предыдущих договоренностей? Не приведет ли появление актива номер два к началу войны за него? Лукин с отчаянием заметался в лабиринте этих вопросов в поисках выхода. В конце концов его ум, ощупав, обследовав все варианты, выдал заключение без рекомендаций – лучше оставить все как есть.

– Европейцы уже знают об этой плазме? – вкрадчиво спросил Лукин, еще что-то обдумывая.

Ворон отрицательно помотал головой.

– Скорее догадываются. Но есть план переправить на самолете англичанина в Новосибирск, где из консульства он сможет связаться с Берлином. Нужно торопиться. Все это очень легко объявить «проблемой международного значения».