Москва-Лондон

Но это уже был обычный, резкий и весьма грубоватый голос принцессы Марии Тюдор. Она смотрела теперь на Томаса Грешема сквозь густые и пушистые черные ресницы, почти полностью спрятавшие слишком уж выразительные глаза этой загадочной женщины.

Грешем медленно поднялся. «Неужели все это мне лишь померещилось? Но готов поклясться, что в ее глазах я видел настоящую страсть! О Господи, спаси меня от неудержимого влечения к этой дивной женщине! Она... В ней кипят дьявольские страсти! Я жажду ее... Я боюсь ее... Я...»

— Вы что-то искали глазами на моем бюро, сэр Томас? — насмешливый голос Марии дошел до его сознания, словно сквозь морской прибой — так сильно стучало в висках. — Мне даже показалось, что вы говорили о чем-то...

— О нет, ваше высочество, — растерянно пробормотал Грешем. — То есть да... Я хотел бы поблагодарить ваше высочество за столь великую честь и получить дальнейшие рекомендации по составу сопровождающих его величество и ваши высочества лиц.

— Ах, сэр Томас, — вновь мягко улыбнулась Мария, — я уверена, вы все это решите сами, когда встретитесь с королем. Впрочем, я давно не видела сэра Себостьяна Кабота. Вы знаете, он был единственным, кто любил баловаться со мной, когда я была совсем еще крошкой и мне позволяли шалить. Не скрою, я очень люблю этого доброго и веселого джентльмена, и когда мы с ним остаемся наедине, я с удовольствием и радостью называю его дедушкой. Ах, как редко это теперь случается! Что касается моей дорогой сестры,

я думаю, она была бы очень рада видеть у вас своего верного ангела-хранителя, советника и спасителя сэра Уильяма Сесила. Если в беседе с ней вы убедитесь, что я не ошибаюсь, то непременно посоветуйтесь с королем об этом: все-таки опала еще не снята с него официально, хотя, я полагаю, совершенно напрасно. Согласие короля находиться в его обществе будет означать конец нелепой опалы сэра Сесила. — Мария вновь всего лишь на одно мгновение обожгла своим пламенным взором Грешема и прошептала: — Вам действительно его святейшество передал послание для меня из рук в руки?

— О да, ваше высочество. Вы так настойчиво не хотите мне верить, что, право...

— Но как и почему вы попали к его святейшеству?

— Я подумал, что вашему высочеству было бы приятно, если бы вы смогли вернуть хотя бы какую-то часть средств, изъятых у английской церкви королем Генрихом, их подлинному хозяину — наместнику Господа Бога нашего на земле папе римскому для свершения всеблагих дел его...

Мария вскочила на ноги. Она обеими руками обхватила свое лицо и ими же зажала рот. Чарующие миндалины ее глаз источали сейчас фанатичный восторг, ужас, душевную страсть, возвышенную признательность, желание, радость, отчаяние — всю невыразимую палитру чувств потрясенной до самой глубины души непоколебимо верующей женщины, к тому же — одинокой и беззащитной...

— И вы... вы это сделали... для меня... для меня, сэр Томас?.. — едва слышно сквозь зажатые губы прошептала она.

Грешем вновь упал на колено и прижал к губам край платья принцессы.

— О да, ваше высочество, для вас, — так же тихо промолвил он. — Для вас, только для вас... Ибо вы для меня значите неизмеримо больше, чем только принцесса Англии. Вы... Вы...

— О, сэр Томас, не смейте... Не смейте!.. — услышал он над собою полный отчаяния голос Марии. — Только не это! Молю вас, не убивайте меня... Я никогда не смогу замолить этого... этого... греха... Ах, уйдите... уйдите... уйдите... Умоляю вас: уйдите, дорогой мой, дорогой сэр Томас, уйдите! Я боюсь! Я могу... Я не могу... О Боже, не оставь меня сейчас!.. Но где же ты? Ах, сэр Томас, если вы... вы... сказали... О, умоляю вас: уйдите... Я... зову сюда своих придворных... своих слуг...

И она бросилась к дверям, отчаянно тряся звонким колокольчиком.

Грешем едва успел вскочить на ноги, как в комнату вбежали с полдюжины слуг, мужчин и женщин, с встревоженными лицами и поджатыми губами.

— Коня сэру Томасу Грешему! — резко приказала принцесса. — Моего коня и малую свиту! Я еду в Кентерберийский собор. Живо!

Когда слуги рассеялись выполнять приказания принцессы, она совсем близко подошла к Грешему и едва слышно проговорила:

— Не судите меня слишком строго. Я так испугалась...

— Но кого же, ваше высочество?

— Вас... Но себя гораздо больше... Это произошло так неожиданно...

Но вернемся на землю. Сколько денег вы передали его святейшеству?

— Сто тысяч фунтов, ваше высочество.

— О, великий Боже! — Мария троекратно осенила Грешема крестом, касаясь своими горячими пальцами его лба и груди. — Не отврати благодати своей от рыцаря моего отныне и на веки веков! Аминь.

— Аминь.

...Итак, изумив весь королевский двор и весь Лондон, принцесса Мария решила нарушить постоянное затворничество и нанести визит первому купцу страны, королевскому и своему личному советнику, лорд-мэру столицы сэру Томасу Грешему!

Это было совсем недавно, всего неделю назад, но, пожалуй, могло бы произойти и год, и даже три года тому назад...