Мученики науки

Путешествуя, астрономъ смотрлъ не на одн только звзды. Черезъ шесть лтъ посл своего возвращенія во Францію, онъ издалъ книгу о своихъ приключеніяхъ, снабженную между прочимъ очень любопытными разоблаченіями внутренней жизни азіятской Россіи… Императрица Россіи, отмстила ему тмъ, что выступила сама въ качеств автора. Сверная Семирамида напечатала въ Амстердам книгу на французскомъ язык подъ заглавіемъ: «Противоядіе или разборъ скверной книжки, великолпно напечатанной и названной: Путешествіе по Сибири въ 1761, совершенное Шаппомъ д'Отерошемъ». Достаточно одного заглавія, чтобъ понять, въ какомъ дух написана эта книга…. Приводимъ изъ нея одно мсто.

«Его обсерваторія, говоритъ государыня о Шапп, была расположена въ четверти мили отъ города. Онъ пригласилъ въ нее весь городъ и вс предмстья. И дйствительно, явилось столько народа, что надо приписать чуду, если наблюденіе окажется безошибочнымъ. Потому-что все время, пока оно продолжалось, аббатъ не только наблюдалъ, но и кричалъ на отмтчика, разсуждалъ съ присутствующими, отвчалъ на вопросы, которые ему предлагали, шутилъ, строилъ куры дамамъ и спорилъ съ г. Павловскимъ объ Апокалипсис и конц міра».

Великая Екатерина была неправа. Можно упрекнуть аббата Шаппа за то, что его наблюденія не абсолютно точны; но нельзя отрицать, что этотъ астрономъ ревностно способствовалъ преуспянію науки, которой онъ отдалъ свою жизнь.

Въ 1769 году явленіе, наблюдавшееся Шаппомъ въ Сибири, должно было повториться и могло быть видимо на этотъ разъ въ Калифорніи. Шаппъ д’Отерошъ, въ которомъ страстная любовь къ наук еще не потухла, снова ршилъ подвергнуть себя всмъ бдствіямъ пребыванія въ стран почти неизвстной и дикой, какою она была въ ту эпоху. Калифорнія принадлежала тогда Испаніи. Шаппъ д’Отерошъ выхалъ изъ Кадикса 18-го сентября 1768, въ сопровожденіи двухъ офицеровъ Карла III. Перездъ черезъ океанъ продолжался 77 дней. Посл страшнаго утомленія, астроному, подавленному физическими страданіями, удалось однако установить свои инструменты и приступить къ наблюденіямъ. 6 іюня 1769 г. небо было замчательно чисто и ни одна фаза прохожденія планеты не осталась незамченной.

Такимъ образомъ Шаппъ д’Отерошъ еще разъ усплъ совершить возложенную на него миссію, но въ Калифорніи свирпствовала тогда горячечная эпидемія, и онъ заболлъ. Выдержавъ горячку и не совсмъ еще оправившись, самоотверженный изслдователь захотлъ во чтобы то ни стало наблюдать затмніе 18 іюня. Не смотря на слабость, онъ цлую ночь астрономировалъ небо. На слдующій день горячка возвратилась, Шаппъ слегъ въ гамакъ и умеръ, исчисляя фазы видннаго имъ затмнія. Бумага, на которой онъ чертилъ цифры, выпала у него изъ рукъ. «Я знаю, что мн остается жить только нсколько часовъ, сказалъ аббатъ передъ этимъ, но я умираю довольный, что выполнилъ свой долгъ»[8].

Реформаторъ, стремящійся просвтить человчество, разрушить безполезные предразсудки, раздвинуть границы ума, и бросить въ него смена новыхъ идей, встртитъ препятствія другаго рода, но они не будутъ страшне вышеописанныхъ. Ревность, зависть, ненависть съ остервенніемъ накинутся на него, изворотливое невжество безпрестанно будетъ его преслдовать. Галилея гонятъ, Палисси заключаютъ въ тюрьму, Рамуса убиваютъ въ мрачную Варфоломеевскую ночь, Этьенъ Доле погибаетъ въ пламени костра, зажженнаго инквизиціей. Къ несчастью, большинство изъ этихъ геніевъ, начиная съ Сократа, выпившаго ядъ, отдаются преждевременно осуществленію своихъ идеаловъ и, по удачному выраженію Казиміра Делавиня, оказываются виновными, потому-что черезчуръ рано стали правыми.

Физикъ и химикъ, вопрошающіе природу путемъ опыта, знакомы еще съ другими опасностями. Работы, предпринимаемыя ими, подвергаютъ ихъ иногда дйствію изучаемыхъ элементовъ, или силъ, которыя они употребляютъ при экспериментахъ.

6 Августа 1753 года ученый секретарь С.-Петербургской академіи наукъ, Рихманъ, желая сдлать наблюденіе надъ электричествомъ облаковъ, подошелъ къ металлическому пруту, который былъ проведенъ въ его рабочемъ кабинет и выходилъ наружу, поднимаясь своимъ остріемъ надъ кровлей.

При немъ находился художникъ Соколовъ, принимавшій участіе въ опыт съ цлью облегчить его описаніе посредствомъ рисунка. Погода была бурная. Темныя грозовыя облака носились въ воздух. Рихманъ поднесъ къ металлическому пруту родъ электроскопа. Вдругъ оттуда выскочилъ огненный шаръ голубаго цвта, величиною съ кулакъ, и поразилъ несчастнаго профессора. Соколовъ тоже упалъ, но мало-по-малу пришелъ въ себя. Рихманъ былъ мертвъ.

Молнія ударила его въ голову, прошла черезъ все тло и вышла изъ лвой ступни. Нсколько капель крови выступили изъ раны, открывшейся на лбу Рихмана; на лвой ног находилось голубое пятнышко въ томъ мст, гд сожженный башмакъ былъ продыравленъ. Кафтанъ Соколова оказался покрытымъ темными полосками, какъ будто-бы къ нему прикладывали раскаленную желзную проволоку[9].

Рихманъ.