Мученики науки

30-го Декабря 1840 г. Герви, молодой лаборантъ химіи въ фармацевтической школ, работалъ надъ сгущеніемъ углекислаго газа, употребляя для этого аппаратъ Тилорье. Все, казалось, шло хорошо, какъ вдругъ раздался страшный взрывъ, вслдствіе недостаточнаго сопротивленія металлическихъ стнокъ внутреннему давленію газа; аппаратъ разлетлся въ дребезги, оторвавъ у Герви об ноги. Три дня спустя Герви умеръ.

Человкъ, предлагающій обществу какое нибудь механическое изобртеніе, которое можетъ стать новымъ орудіемъ цивилизаціи, встрчается съ цлою арміею рутинеровъ; слпые рабы, они возстаютъ противъ того, что можетъ дать имъ свободу. Денисъ Папинъ видитъ, какъ его паровое судно разбиваютъ рейнскіе лодочники. Жакаръ навлекаетъ на себя гнвъ ліонскихъ рабочихъ; но не одна чернь вооружается противъ таланта: люди просвщенные, даже самые сильные умы увлекаются иногда этимъ потокомъ реакціи и отрицаютъ полезность того или другаго новаго изобртенія.

Фультонъ предлагаетъ Директоріи ввести въ употребленіе торпеды, но его не слушаютъ. Однако, по приказанію перваго консула, Вольней, Лапласъ и Монжъ образовали коммиссію для разсмотрнія предложенія Фультона, который изложилъ предъ ними, въ чемъ состоитъ его изобртеніе. Были сделаны опыты въ Брест; но, посл нсколькихъ неудовлетворительныхъ попытокъ, Бонапартъ навсегда лишилъ изобртателя своей протекціи.

Поздне Араго совершилъ такую-же ошибку какъ и Наполеонъ: знаменитый астрономъ отрицалъ желзныя дороги. Въ боле недавнее время Бабине не боялся утверждать, что проектъ погруженія электрическаго кабеля на дно океана — сумасшедшее предпріятіе.

Обязанности профессіональнаго долга точно также не обходятся безъ жертвъ: врачъ во время эпидемій, минеръ въ ндрахъ земли умютъ умирать…

Зрлище всхъ этихъ мучениковъ прогресса, этихъ воиновъ, страдающихъ и гибнущихъ за благородное дло, трогаетъ насъ и вызываетъ наше сочувствіе; но оно не должно лишать насъ мужества. Когда отечество въ опасности, кто изъ насъ станетъ колебаться передъ вопросомъ, взяться ему за оружіе или нтъ, подъ тмъ предлогомъ, что его страшитъ смерть предковъ, нкогда павшихъ на поляхъ битвъ? Героизмъ нашихъ ддовъ не дйствуетъ на насъ угнетающимъ образомъ; напротивъ, онъ воодушевляетъ, служа для насъ примромъ…

Фультонъ объясняетъ коммиссіи свой проектъ относительно употребленія торпедъ.

То же должно имть мсто и въ области науки; тотъ былъ-бы нравственный преступникъ, кто отказался-бы открыть руку изъ страха выпустить заключенныя въ ней истины; тотъ былъ бы трусъ, кто отступилъ-бы передъ тяжестью труда и долга, потому только что его предшественники, раньше подвизавшіеся на этомъ поприщ, испытали неудачи.

Жизнь великихъ работниковъ науки должна возбуждать въ насъ стремленіе къ труду, являя намъ примры настойчивости, неослабной энергіи, что составляетъ тайну успха, иногда тайну генія; во всхъ случаяхъ трудъ — неисчерпаемый источникъ силы и утшенія.

«Изучая что-нибудь, сказалъ Огюстенъ Тьерри, переживаешь тяжелыя времена, не чувствуя ихъ гнета; длаешься самъ господиномъ своей судьбы, направляя свою жизнь къ благородной цли. Будучи слпъ и страдая почти непрерывно безъ всякой надежды на облегченіе, я это могу сказать по праву и меня не заподозрятъ во лжи; существуетъ нчто лучшее, чмъ матеріальныя наслажденія, чмъ богатство, чмъ само здоровье, это — любовь къ наук».[10]

Другое соображеніе также должно намъ дать поддержку. Между причинами, пораждающими мучениковъ науки, есть такія, которыя уже изчезли въ новомъ обществ: он берутъ начало не въ стихіяхъ, а въ самомъ человк, въ его предразсудкахъ, въ его невжеств. Гоненія, имвшія столько жертвъ въ прошломъ, перестали угрожать тому, кто вводитъ что-нибудь новое; никто ихъ не знаетъ въ настоящее время. Мы можемъ еще видть Ливингстоновъ, изнемогающихъ отъ изнурительныхъ болзней на театр своихъ изслдованій, но не увидимъ уже больше Христофоровъ Колумбовъ, заковываемыхъ въ цпи ненавистью и криводушіемъ. Нельзя не вспомнить съ удовольствіемъ слдующихъ утшительныхъ словъ Бернардена де Сенъ-Пьерра: «наши предки жили въ желзномъ вк, вкъ золотой передъ нами»

Два столтія тому назадъ Рике[11], прорывшій во Франціи Южный каналъ, соединяющій Атлантическій океанъ съ Средиземнымъ моремъ, умеръ въ нищет. Это громадное предпріятіе до сихъ поръ еще вызываетъ всеобщее удивленіе. «Рике, — говоритъ Дагессо, — вооруженный, вмсто всякихъ инструментовъ, плохимъ желзнымъ компасомъ, отдалъ свою жизнь этой работ, жизнь генія, руководимаго настойчивостью и врою»[12]. Онъ умеръ отъ утомленія, въ моментъ, когда каналъ былъ готовъ къ открытію. Гигантское сооруженіе стоило не мене 17 милліоновъ ливровъ. Рике убилъ на него весь свой капиталъ и оставилъ боле двухъ милліоновъ долговъ. «Мое предпріятіе, писалъ онъ Кольберу въ 1667 году, самое дорогое изъ моихъ дтей; въ немъ я вижу славу, вижу, что оно вамъ нравится, но я не вижу въ немъ пользы для себя. Я завщаю своимъ дтямъ почетное имя, но не оставлю имъ денегъ».