Муссон

Три дня спустя, возвращаясь после урока аль-Алламы, Дориан увидел Зейна. Тот сидел с Абубакером и еще тремя подростками, объедаясь засахаренными фруктами; все они умолкли, когда Дориан вошел в ворота и зашагал в их сторону. Они настороженно наблюдали за ним. Нос Зейна все еще был распухшим, на верхней губе виднелся черный струп. Под обоими глазами красовались синяки. Правая нога Зейна была забинтована; возможно, ему и в самом деле предстояло остаться калекой, мимоходом подумал Дориан, но не сбился с шага и посмотрел на Зейна в упор. Толстый мальчишка не смог выдержать холодный взгляд зеленых глаз и отвернулся. Он что-то сказал Абубакеру, и они оба нервно захихикали.

Дориан прошел мимо них, и Зейн становился все храбрее по мере того, как Дориан удалялся.

– Кожа белая, как гной! – громко произнес он, и его дыхание вырвалось со свистом в дыру на месте сломанного зуба.

– Глаза зеленые, как свиная моча! – добавил Абубакер.

– Только тот, кто пил эту мочу, знает, какого она цвета, – громко ответил Дориан и зашагал дальше, не оглянувшись.

В последовавшие недели чувство опасной ненависти слегка утихло. Дориан стал в гареме отверженным, теперь его просто не замечали. Даже Зейн и Абубакер больше не реагировали на его присутствие и вели себя с подчеркнутой беззаботностью, когда замечали его. Зейн все еще хромал, и со временем становилось ясно, что его правой ноге действительно не суждено поправиться.

Однако Тахи не успокоило видимое перемирие между мальчиками, и она не упускала возможности прочесть Дориану лекцию об опасности яда или других подлых методах убийства на расстоянии.

– Всегда встряхивай свою канзу, прежде чем ее надеть! Переворачивай сандалии! В них может оказаться маленький зеленый скорпион, его укус убивает человека так быстро, что тот даже закричать не успевает! Каш отлично разбирается в скорпионах и прочих гадостях!

Но ничто не могло надолго приглушить естественную жизнерадостность Дориана. Он все меньше и меньше времени проводил в стенах гарема. Но когда оставался в нем, Ясмини неизменно была его постоянной спутницей.

К чести искусного Бена Абрама, Джинни быстро поправился, и, хотя предпочитал пользоваться непострадавшей рукой, он вскоре уже прыгал по внешней стене или забирался на верхние ветки фикусов.

Пришел долгий месяц Рамадан, а потом новолуние. Через несколько дней после этого Зейн аль-Дин исчез из гарема. Он достиг возраста мужчины, и, все еще хромая, вышел во внешний мир. Дориан и Ясмини порадовались его отъезду. Они слышали, что его отправили в Маскат, ко двору его дяди-калифа.

Тахи лишь фыркнула, когда ее спросили об этом:

– Его отправили к калифу в заложники, чтобы оставаться уверенными в повиновении принца.

Дориан тогда впервые услышал об интригах в королевской семье Омана. Однако Тахи с удовольствием пересказала ему все, что уже слышала об этом.

– Калиф казнил шестерых своих братьев за предательство, и он не доверяет тем, которых пощадил. – Тахи понизила голос до шепота. – Калиф – жестокий, злой человек. Да не допустит Аллах, чтобы он обратил на тебя внимание как на дитя из пророчества!

Она даже содрогнулась при этой мысли.

Через несколько дней после внезапного отъезда Зейна аль-Дина Ясмини прибежала в комнату Дориана еще до того, как он проснулся, и настойчиво потрясла его за руку:

– Джинни не пришел за едой вчера вечером, и утром его не оказалось в моей постели!

Девочка дрожала от горя и тревоги.

Дориан вскочил и набросил на себя канзу, пока Ясмини причитала:

– Думаю, с моим Джинни случалось что-то ужасное!

– Мы его найдем, – пообещал Дориан. – Пошли!

Они проверили все любимые места обезьянки. Главным из них являлся мавзолей святого Абд-Аллаха Мухаммеда Али. Они обшарили каждый уголок вокруг древнего строения, зовя Джинни, предлагая ему коричное печенье.

Они знали, что если не зов, то аромат корицы выгонит зверька из любого укрытия.

Когда и там не удалось его найти, они тщательно обшарили сады, но с тем же успехом. К этому времени Ясмини была вне себя от горя.

– Ты его однажды уже спас, Доули! А шайтан снова за ним явился! Он мог забрать его и унести в наказание!

– Не будь ребенком, Ясси! – Дориан, сам того не осознавая, повторял утешения Тома. – Шайтану наплевать на обезьян и маленьких девчонок.

– Но что же нам делать?

Ясмини с полным доверием уставилась на Дориана прекрасными глазами цвета темного меда.

– Снова обшарим мавзолей. Должен ведь он где-то быть.

На этот раз Дориан решил попытаться проникнуть внутрь гробницы. Вход в нее был заложен кирпичами и заштукатурен много веков назад, и как ни искал Дориан щель, сквозь которую могла бы проникнуть обезьянка, он ничего не нашел. Они вернулись на террасу и снова осмотрели там все. Но хотя они звали Джинни, пока не охрипли, он по-прежнему не появлялся.

Наконец они огорченно сели на край цистерны, избегая смотреть друг другу в глаза, усталые и упавшие духом. Если бы они не сидели молча, ни за что не услышали бы тихое чириканье обезьянки.

Они услышали его одновременно, и Ясмини ухватилась за руку Дориана, вонзившись в нее острыми маленькими ноготками.