Мусульманские паломники

Только на праздник курбамъ-байрам не бываетъ въ Каир вдохновенный проповдникъ-хаджа. Онъ молится тогда у гроба пророка, и тамъ у самаго подножья таинственной Каабы или за гор жертвоприношеній Арарат слышится его вдохновенная, горячая, какъ огонь рчь. Букчіевъ слышалъ эту проповдь стараго шейха и, удивляясь сил его краснорчія и огня, сравнивалъ ее съ трубою архангела Израфіила, который будетъ трубить при всеобщемъ воскресеніи. Большой (курбамъ) байрамъ — величайшій изъ мусульманскихъ праздниковъ, когда коранъ открылся людямъ и, низойдя на землю, сталъ свточемъ правоврнаго человчества — лучшій день въ году для стараго хаджи. Онъ молится тогда не столько за себя у гроба Магометова, сколько за свою обширную паству; всю ночь онъ лежитъ тогда ницъ передъ святынею и ждетъ, когда тнь великаго пророка пройдетъ передъ нимъ и коснется его головы… Т минуты — райское блаженство для Абдъ-Аллы; тогда онъ предвкушаетъ и небо, и рай, и все, что уготовано въ горнихъ высяхъ для истиннаго правоврнаго. Весь постный мсяцъ рамазанъ, — предшествующій байраму, строго постится суровый къ самому себ Абдъ-Алла. Съ ранняго утра, какъ только утренняя заря позволитъ различить черную нитку отъ блой, и до наступленія ночи не только ничего не стъ и не пьетъ старый хаджа, но даже не куритъ, не вдыхаетъ благовоній. Даже легкій ароматъ аравійской розы, питающій обоняніе, по убжденію шейха, несетъ съ собою невидимый грхъ. Ни болзнь, ни путешествіе не отклоняютъ его отъ этихъ священныхъ обязанностей, хотя коранъ, снисходя къ слабости человчества, и дозволяетъ въ этихъ случаяхъ смягченіе поста. Много разъ рамазанъ заставалъ Абдъ-Аллу въ пустын, и онъ, сгорая отъ нестерпимой жажды, падалъ отъ изнеможенія, не позволялъ себ до наступленія ночи не только-что ни капли воды, но даже глотнуть свою собственную слюну. И даже ночью, когда законъ разршаетъ мусульманину и пить, и сть, и веселиться, когда въ городахъ Египта происходятъ ночныя оргіи, когда красивыя раузіатъ (публичныя танцовщицы) и альмеи пляшутъ сладострастные танцы, когда пиршество и „фантазія“ (всякое увеселеніе) правоврныхъ достигаетъ nec plus ultra страстности, Абдъ-Алла читаетъ только молитвы и перебираетъ свои освященныя суббахъ (четки), поддерживая свое изможденное строгимъ постомъ тло одною ключевою водою, хлбомъ, плодами и трубкою душистаго наргилэ.

Только въ день малаго байрама расправляются морщины на чел стараго хаджи. „Аллахъ-хуакбаръ“, повторяетъ онъ нсколько разъ, одвается въ свои лучшія одежды и идетъ за базаръ, гд для праздной толпы придуманы всевозможныя увеселенія въ род качелей, псенниковъ, сказочниковъ, укротителей змй, раузіатъ, обезьянъ, музыкантовъ и т. п. Но и въ тотъ день веселья ни одного больного не оставитъ Абдъ-Алла; онъ не пройдетъ мимо ни одного несчастнаго, нуждающагося въ помощи; въ день праздника много денегъ своихъ раздаетъ старикъ шейхъ неимущимъ и сиротамъ…

Чистъ и праведенъ Абдъ-Алла, и онъ можетъ съ чистою совстью ожидать смерти, чтобы исповдывать громогласно Бога и пророка, умереть во имя божіе, чтобы двери рая Магометова отверзлись передъ нимъ. Поселится онъ тогда въ саду наслажденій, и какъ добрый мусульманинъ возляжетъ за одръ, усыпанный самоцвтами, изваянный изъ драгоцннаго металла, и будетъ, окруженный своими друзьями, пить искрометное вино изъ золотыхъ чашъ, которыя поднесутъ ему вчно юныя, кудрявыя дти. То вино не затуманитъ головы, оно просвтитъ только боле разумъ и духовное оно. Мясомъ рдкихъ птицъ и лучшими плодами будетъ тамъ въ селеніи Аллаха питать свое просвтленное тло правоврный, а кто не найдетъ утхи въ вин и яствахъ, того утшитъ милосердный Аллахъ неземною прелестью. Чудныя небесныя гуріи съумютъ вознаградить мусульманина за добрыя дла, совершенныя въ семъ мір — юдоли страданія. Ихъ черныя глава, темнвя какъ мракъ полуночи, блещутъ огнемъ и неземною страстью, ихъ станъ, стройный, какъ пальма Востока, ихъ тло, которое бле ливанскихъ снговъ и блестяще перловъ, заставятъ забыть о всемъ пережитомъ на земл, а ихъ улыбка прекрасная, какъ день, ихъ поцлуи горячіе, какъ песокъ пустыни, ихъ прекрасное, какъ роза изъ садовъ Фарсистана, лицо и объятія, подобныхъ которымъ нтъ за земл — все это создано для утхи правоврныхъ въ горнемъ мір, чтобы вознаградить ихъ за молитвы, омовенія, посты и добрыя дла…

Люди, подобные Абдъ-Алл, служатъ настоящею опорою исламизму, и не мудрено, что посл смерти они будутъ почтены, какъ великіе шейхи и сантоны, и надъ могилою ихъ будутъ построены цлые храмы и гробницы, какихъ много стоитъ на всхъ караванныхъ дорогахъ на протяженіи всей аравійской пустыни.