Музыка души

Петр Ильич только улыбнулся – сколько раз уже слышал он подобные речи! Каждый раз Толя влюблялся навеки и собирался жениться, и каждый раз через полгода – год все проходило.

Неожиданно появился Модест, впрочем, заехавший всего на пару дней сообщить, что Конради отпускает их с Колей на зиму за границу.

– Мы будем жить в Риме, и мне хотелось бы, чтобы ты поселился с нами. Пожалуйста, Петя, устрой так, чтобы мы вместе пожили!

Брат смотрел такими умоляющими глазами, что Петр Ильич не мог отказать. Да и перспектива провести с ним зиму очень даже ему улыбалась. Вот только Рим… В нем же совершенно невозможно работать.

В свою очередь, Анатолий, возвращаясь в Москву, умолял пожить с ним и жаловался чуть ли не со слезами:

– Ты ведь всю зиму проведешь за границей, и я так долго тебя еще не увижу! Приехал бы в Москву, а? Хоть ненадолго.

Петр Ильич обещал погостить у него в сентябре, хотя ехать в Первопрестольную абсолютно не хотелось: опять ведь начнут зазывать его в консерваторию.

Весь август старшие племянницы ездили попеременно в Киев, чтобы присматривать там за братьями, поступавшими в гимназию. А в конце месяца Александра написала, что возвращается из Карлсбада, собирается заехать в Киев повидаться с детьми, и уже оттуда вместе с мужем и дочерями – домой.

Саша вернулась бодрой и поздоровевшей, но длилось это недолго. Словно нарочно ради приезда матери Таня вновь начала целыми днями валяться в постели, отравлять себя морфином и терзать ее жалобами на судьбу и свою безотрадную жизнь. Вся та польза, что Саша получила от лечения, моментально сошла на нет. Вернулось плохое самочувствие – целыми днями она плакала и тосковала.

Если прежде Петр Ильич жалел племянницу, то теперь начал на нее сердиться. Ну как она, уверяющая, будто безмерно любит мать, не понимает, что своим поведением убивает ее? Петр Ильич ежедневно просил Бога вразумить Татьяну и не допустить ее до собственной гибели и разрушения счастья всей семьи.

Пару дней спустя Александра, взяв с собой Веру и Уку, уехала в Одессу, а потом в Крым по рекомендациям врачей. Петр Ильич вздохнул с облегчением – вдали от старшей дочери она сможет, наконец, прийти в себя и как следует позаботиться о здоровье. Вот только не начнется ли та же канитель, стоит Саше вернуться домой?

***

Выполняя обещание Анатолию, Петр Ильич провел в Москве сентябрь, ставший сплошным мучением. Толя опять хандрил и жаловался на судьбу. Хотя на что ему жаловаться? Успешный, умный, красивый молодой человек. Консерваторские приятели после смерти Николая Григорьевича пали духом. Юргенсон показался больным – Петр Ильич даже начал подозревать, что долго он не протянет. Алеша, получивший увольнительную и приходивший повидаться с барином, сильно изменился в худшую сторону: стал еще более дерзким и нахальным, чем прежде, и приобрел манию спорить по любому поводу.

По дороге в Каменку Петр Ильич заехал в Киев проведать племянников. Когда он вошел в квартиру, Аня, Тася, Боб и Митя заканчивали обед. Завидев дядю, все четверо бросились его обнимать. Как выяснилось, Льва Васильевича с ними не было, дети оставались на попечении бонны Мины, и страшно соскучились по родным.

– А где же Таня? – поинтересовался Петр Ильич, поняв, кого не хватает в этой радостно галдящей стайке.

– Лежит у себя – у нее голова сильно болит, – сообщила Аня и, заметив, как он нахмурился, поспешно добавила: – Ты не думай, дядя Петя, она хорошо себя ведет: рано ложится, рано встает, занимается хозяйством.

– Ну, дай-то Бог, чтобы она совсем поправилась, – облегченно вздохнул Петр Ильич.

– А у нее новый жених появился, – с лукавой улыбкой доложила Тася. – Отто Романович Керн. Он коммерсант – сахар продает. Очень милый. Так на Таню смотрит – просто глаз не сводит…

– А она что?

– Ничего, – с легким неодобрением ответила Аня. – И не отказала, и не согласилась. Не знаю, чего она от него хочет.

Оставалось только сокрушенно покачать головой. Зная, какой кокеткой стала Таня, Петр Ильич подумал, не сама ли она своим поведением довела Керна до предложения, а потом пошла на попятный. Так она никогда достойного мужа не найдет.

В Каменке он успел лишь мельком увидаться с Левой, который в свою очередь уезжал в Киев к детям. Большой дом опустел: кроме Петра Ильича и горничной не осталось ни единой живой души. С одной стороны, можно было спокойно заняться оперой. А с другой – стало тоскливо без привычного детского щебета, Боба, приходившего по утрам мешать работать, старших девочек и их кавалеров, Саши и Левы.

  

 ***

По грунтовой дороге, идущей через опустевшее поле, Петр Ильич возвращался с послеобеденной прогулки. Прохладный октябрьский ветер раздувал полы осеннего пальто и норовил сорвать с головы шляпу, так что приходилось постоянно ее придерживать. Подходя к усадьбе, он заметил карету, въезжавшую в ворота. Он ускорил шаги, спеша встретить прибывших. Какова же была его радость, когда первой, кого он увидел, оказалась Александра.

– Санечка! – Петр Ильич со счастливой улыбкой обнял посвежевшую сестру, после чего настала очередь Веры и Юрия.